Ночь соблазна

Маркиз поднял руку, призывая его помолчать и послушать.

– Я проверил все спальни. Ее нигде нет. Тогда я решил поговорить с дворецким. – Кэдд схватил Эверода за руку и встряхнул его. – До нас здесь побывал Роуэн. Маура уехала с ним.

Виконт резко повернулся к мачехе, его янтарно-зеленые глаза недобро прищурились.

– Куда они поехали?

Хохот графини заполнил спальню.

– А ты думал, тебе удастся отнять у меня Мауру? – Пошатываясь, хватаясь за стену, она выпрямилась. – Ну так ты опоздал. Роуэн и Маура поженятся прежде, чем ты сумеешь их разыскать! – выпалила она с явной издевкой.

Эверод схватил ее и прижал к стене, но Жоржетта только смеялась ему в лицо.

– Куда Роуэн ее повез?

– По ту сторону границы[27], – злорадно бросила в ответ Жоржетта. Ее глаза сверкали торжеством, и хотя Эверод чуть не вдавил ее в стену, мачеха смотрела на него с превосходством, как победитель. – Боже мой, в каком затруднении ты оказался! Уоррингтон на смертном одре, а Маура сбежала, чтобы стать женой твоего брата. Что же тебе делать? Бросишься ли ты сломя голову спасать свою возлюбленную? – Жоржетта покачала головой. – Что ж, это было бы подвигом в твоем духе. Но если ты покинешь тяжелобольного отца, власти, скорее всего, поверят, что ты меня соблазнил и мы вместе отравили его. Ты много выигрываешь от его смерти, а если принять во внимание неприятные события прошлого… – Она оборвала фразу и пожала плечами, тут же задохнувшись от боли.

Солити ухватил Эверода за плечо.

– Вот этого не нужно! Если она доведет тебя до убийства, она победит. – Видя, что эти доводы на Эверода не подействовали, он добавил: – Подумай о Мауре и об отце. Ты нужен им.

Эверод кивнул, соглашаясь с другом. Как бы это ни было заманчиво, Жоржетта не умрет от его руки. Где-то там Маура один на один с Роуэном. Виконт ощутил горечь во рту, когда подумал, что он сам в этом отчасти виноват.

– В каком месте они собираются пересечь границу?

Жоржетта фыркнула:

– Если у тебя будет быстрый конь и сам дьявол станет тебе помогать, ты поспеешь как раз вовремя, чтобы поцеловать свежеиспеченную невестку.

Глава 25

– Маура! Мы же вот-вот станем мужем и женой, – снисходительно объяснил Роуэн, когда она застыла на пороге комнаты, только что снятой им на постоялом дворе. – Нет ничего дурного в том, чтобы провести ночь в одной постели. Да к тому же других свободных комнат у хозяина просто нет.

Они уже больше суток провели в пути, направляясь в Гретна-Грин, и оба устали от бесконечной тряски в тесном экипаже. Поэтому, когда Роуэн предложил отдохнуть несколько часов, Маура охотно с ним согласилась. Она страстно молилась о том, чтобы горячий обед и короткий сон прогнали уныние и сомнения, которые нарастали у нее по мере приближения к цели их побега.

На обед подали вареную баранину, пирог с телятиной, горошек, лук, водянистый вареный картофель и очень горький эль. Скромная еда не могла удовлетворить ее тонкий вкус, но горячая пища и эль наполнили и согрели ее пустой желудок.

Маура нахмурилась, увидев узкую койку, которую Роуэн предлагал ей разделить с ним. Девушка сомневалась, что эта постель окажется хотя бы столь же сносной, как обед.

Роуэн увидел, что Маура все еще колеблется, и накопившееся в нем раздражение прорвалось наружу. Пробормотав под нос ругательство, он быстро подошел к ней и за руку втащил в комнату, Маура подошла к маленькому камину, намеренно не обращая внимания на громко сопевшего Роуэна. Его раздражало то, как она держится, однако Мауре было не до него – она слишком устала.

Они проехали много миль, Лондон был теперь далеко, но от этого печаль в ее сердце не улеглась. Темная часть ее души винила Эверода за то, что здоровье Уоррингтона резко пошатнулось. Маура размышляла о том, обрадуется ли Эверод, когда вести о кончине отца дойдут до него.

– Как ты думаешь, Роуэн, он еще жив? – спросила она, стараясь не отрывать взгляда от мерцающих в камине угольков.

– Кто жив? Ах да, отец! – откликнулся Роуэн, с трудом выдергивая руку из рукава измятого сюртука. Он несколько раз сильно встряхнул сюртук, затем повесил его на спинку стула. – Ты же видела, в каком он состоянии, любовь моя. Не сомневаюсь, что его жизнь пришла к своему неизбежному завершению.

Дядя умер. После всего, что произошло, эта мысль казалась невыносимой. Роуэн не говорил больше ни слова, и Маура бросила взгляд в его сторону. Он смотрел на нее, снова нахмурившись. Перед нею вдруг приподнялась завеса будущего. За этой завесой скрывались годы, которые ей предстоит провести вдвоем с непрерывно брюзжащим, вечно недовольным ею Роуэном.

– А ты полагаешь, будто он еще жив?

При этом обвинении ее тонкая бровь изогнулась дугой.

– А ты разве так не думаешь?

Роуэн, волнуясь, пригладил волосы.

– Ну конечно. Что за нелепый вопрос! Я, в конце концов, самый преданный его сын.

Ему в голову пришла неприятная мысль, и Роуэн прищурил глаза. Эта мысль побудила его сердито подойти к Мауре и схватить ее за запястья. Большими пальцами он потер нежную кожу ее рук.

– А как же твоя преданность, Маура? Она столь же непостоянна, как и твое сердце?