От удивления девушка открыла рот, не в силах произнести ни звука. Вспомнив о своем намерении, она вернула ему нож, опустив острие. Как только Эверод взял его, она вновь полезла в ридикюль. Через мгновение к ножу присоединился флакончик духов. Эверод не успел возразить, как на свет божий явилась брошь.
– Простите, что не принесла двухтомник госпожи Рад-клиф: в ридикюле он не помещался, а я не хотела, чтобы кто-нибудь…
– Маура, одну минутку!
По выражению ее лица и напряженной позе он догадался, что речь она заготовила заранее. Переложив флакончик духов в другую руку, Эверод опустил нож в один из внутренних карманов своего сюртука. Не зная, что ему делать с духами, виконт завернул их в платок, и они тоже исчезли в кармане. Теперь он откинулся на сиденье и приготовился слушать ее.
– Я хотела бы похвалить ваш тонкий вкус, милорд. Вы так подобрали подарки, что постороннему наблюдателю они ровно ни о чем не говорили, а у меня каждый из них вызвал именно те чувства, на которые вы рассчитывали. – Девушка выпалила это на одном дыхании и остановилась, чтобы набрать воздуха. Ее глаза наполнились слезами (а Эверод-то надеялся, что они иссякли!), и это подчеркивало глубину ее страдания.
Виконт заерзал на сиденье.
– Маура!
Она остановила его жестом.
– Умоляю, позвольте мне закончить! Я не рассказала ни о чем ни вашему отцу, ни моей тетушке, потому что именно этого, как я понимаю, вы и добивались. – Тут она сообразила, что все еще держит брошь, и вложила ее в руку виконта. – Мне ведь так и не представилась возможность поговорить с вами, после того как… – Маура сделала новый судорожный вдох, заставив Эверода подумать о том, не собирается ли она падать в обморок. – После того… – Маура никак не могла произнести фразу до конца, а Эверод не собирался облегчать ей задачу.
Справившись с наплывом противоречивых чувств, девушка продолжала:
– Если бы только мы встретились на следующий день, через неделю или через месяц, я бы рассказала вам, как сильно скорблю о той роли, которую сыграла в вашем изгнании. Да если б я только знала, что ваш отец так безжалостно набросится на родного сына, я бы ни за что не…
Ее неуверенные извинения, перемежавшиеся слезами, вызвали у Эверода прилив необъяснимого гнева.
– Не сделали бы чего, Маура? Не пошли бы в сад за мной и тетушкой? Не стали бы шпионить? Подсматривать, как я задрал Жоржетте юбки выше талии и вставил ей свой…
– Довольно! – вскричала девушка и крепко зажмурилась, как бы стараясь отгородиться от воспоминаний.
Эверод едва удержался от того, чтобы протянуть к ней руки. Она выглядела такой хрупкой, ее дух был надломлен, а ведь он еще и не приступал к тем пыткам, которые измыслил для нее.
Но не успел он пошевелиться, как Маура открыла глаза.
– Я не прошу у вас прощения за роль, которую сыграла в тот день. Это было бы бесполезное занятие, поскольку я не думаю, что вы способны прощать.
Он улыбнулся в ответ на это оскорбление.
– Милая Маура, вам придется придумать что-нибудь другое, чтобы вывести меня из равновесия. У котят коготки и то острее.
Девушка теребила шнурки своего ридикюля.
– Я не имею намерения бороться с вами, милорд. В вас больше силы, упорства и жестокости, нежели я надеюсь приобрести за всю жизнь.
– Ну что ж, спасибо, дорогуша.
– Это отнюдь не похвала, – отрезала она с вернувшейся смелостью. – Вы сообщили мне, что хотели, и я решила ответить любезностью на любезность.
– И что же вы хотите мне сообщить, Маура?
– Поищите себе другую пешку, лорд Эверод. Двенадцать лет тому назад я невольно стала участницей запутанной интриги, которую еще не в силах была постичь. Мое неведение привело к вашему изгнанию из семьи, и из-за этого совесть будет мучить меня до конца моих дней.
– Вы очень близки к тем извинениям, которых поклялись не приносить, – поддразнил ее Эверод.
– Кучер, остановите! – распорядилась она повелительным тоном, который до тошноты напомнил ему о ее тетушке.
Виконт спокойно велел слуге не обращать внимания на ее приказы.
Маура, придя в крайнее негодование из-за того, что он снова взял верх, сердито воскликнула:
– А вы, лорд Эверод, можете отправляться прямиком в преисподнюю!
– Оскорбления не заставят меня выкинуть вас к чертовой матери прямо на кишащие преступниками улицы и оставить одну, пусть вы того и заслуживаете, – сказал он, постепенно выходя из себя.
– Словом, моя затея была бесполезной, – проговорила Маура. – Я хочу вернуться в книжную лавку.
Эверод кивнул кучеру:
– Сэм, вы слышите, что говорит мисс Кигли? Поворачивайте!
Они с Маурой упрямо молчали всю обратную дорогу, пока кучер не натянул вожжи. Как только коляска остановилась, Маура перешагнула через ноги Эверода, намереваясь сойти без посторонней помощи.
– Эй! – воскликнул виконт, подхватив Мауру за талию и успев поддержать ее, пока она не свалилась на мостовую. – Если вы так поспешно покинете мою коляску, всякий непременно решит, что я покусился на вашу добродетель прямо среди бела дня на глазах всего Лондона.