Ночь с 12-го на 13-е

— И тогда вы стали искать средство понадежнее, чтобы воскресить воспоминания, от которых вам так хотелось избавиться?

— Да. Знаете, испытываешь странное наслаждение от того, что признаешь себя побежденной, от того, что разрушаешь себя, вырождаешься… Вам когда-нибудь случалось оплакивать дорогого вам человека? Погодите, когда случится такое, сами увидите! Опиум — это дар богов, Стив! Он возвращает вам то, что вы считали безвозвратно потерянным, и возвращает в более радостном, совершенно неожиданном свете, делая это частью вас самого. Опиум не утешает вас, нет, он наполняет, переполняет…

— Ага, точно! И при этом уничтожает вашу личность, мало-помалу убивает! — проворчал Стив. — Посмотрите на себя в зеркало: это ему вы обязаны своими первыми морщинками!

— Да будут благословенны эти морщины!

— Ошибаетесь! Морщины к лицу лишь счастливой женщине. Дайте мне шанс сделать вас счастливой, Флориана! Дайте мне шанс, вы же дали его когда-то Герберту!

— Нет, не сейчас… Пока нет… Может быть, позже…

Такси остановилось. Стив помог Флориане выйти.

— Зайдете ко мне? — спросила она.

— Нет, — мрачно ответил Алкан. — Я никогда не зарюсь на фиги, привязанные к ветке на ниточках. Да стоит мне подумать, что для вас…

— Что — для меня?

— Ничего. Попробуйте принять деморфен, это радикальное средство. И напомните себе, что я люблю вас так, что готов играть роль дублера… Я… Я вернусь завтра.

В те минуты, когда Стив садился в такси и отъезжал от дома Флорианы, китаец в полицейском мундире вошел в кабинет мистера Ву и щелкнул каблуками. Ему удалось найти оружейника, продавшего орудие преступления. Пистолет был куплен примерно полгода назад человеком, по описанию в точности походившим на Стива Алкана.

Мистер Ву тяжело вздохнул. Такой симпатичный молодой человек! Но к чему слова? Высшее существо, не тратя лишних слов, умножает дела свои, так учил Конфуций…

Он подписал ордер на арест.

Глава двадцать вторая

— Вы что — переезжаете? — спросил Малез, оглядывая голые стены мастерской, где не осталось ни одной картины.

— Нет, отправляюсь в путешествие, — ответил Зецкой. — Старые друзья уговорили меня выставиться в Нью-Йорке. Похоже, на Парк-авеню малость подустали от Сальвадора Дали.

— А вам не приходило в голову, что вы еще можете нам понадобиться?

— Нет. Зачем бы? Я предоставил вам железное алиби, а вы его, разумеется, немедленно проверили и… и убедились, что оно неуязвимо. И что дальше? Я свободен, как птичка!

Малез уселся в кресло.

—Дальше? Рассказываю. Пока вы играли то в одном месте в покер, то в другом в тридцать одно или как оно там называется, — чудный, между прочим, предлог, чтобы всю ночь передвигаться по городу на машине! — ваша любовница Лотос заманила миссис Абоди в ловушку — грязный притон в тупике Ву-Санг — и заставила ее сказать, где та прячет свои драгоценности. Временами Лотос звонила по телефону: то Зеленому Дракону, чтобы получить новые указания, то самому мистеру Абоди, которого убили несколько минут спустя после ее звонка.

— Боже мой! Никому в наше время нельзя доверять, как я мог забыть об этом! И прислуге — еще меньше, чем кому-либо!

— Вы, беседуя со мной вчера, утверждали, что Лотос отправилась к своим родственникам.

— Да, но я всего лишь повторил то, что она сама мне сказала.

— А может быть, она отправилась на свидание с предками?

— Родственники, предки… Какая разница?

У Зецкого в руках был чемоданчик, и Малез ткнул в него пальцем.

— Там что?

— Туалетные принадлежности. Кстати, несессер из натуральной свиной кожи.

— Откройте.

Зецкой любезно улыбнулся.

— Ох, комиссар, комиссар, тут вы хватили лишку! Где у вас мандат на обыск?

— А вот он! — Малез положил на колено тяжелый кулак.

— Понятно, но… — пытался еще сопротивляться художник, но тут ему в лицо взглянуло угрожающее жерло пистолета.

— Позвольте все-таки усомниться в том, что подобные грубые действия будут одобрены вашими начальниками.

— Мои начальники — не твоя забота! Открывай!

Зецкой протянул комиссару чемоданчик, раскачивая его в руке:

— Ловите!

Малез не пошевельнулся.

— Черта с два. Открывай сам.

— Как вам будет угодно. — Зецкой поставил чемоданчик на стул и стал рыться в карманах.

— Что, теперь ключик потерял? — усмехнулся комиссар.

— Может быть. Ах нет, вот он! Хотите взглянуть?

— Хочу-хочу. Но мне все отлично видно отсюда. И куда же ты их спрятал? Под пижамкой? Или среди носовых платков?

— Что спрятал?

— Камешки.

Зецкой захлопнул чемоданчик.

— Оборот, который принимает наша беседа, комиссар, делает ее весьма для меня непривлекательной. Вы вынуждаете напомнить вам, что я тороплюсь.

— Не дергайся! Садись! Так… А теперь положи-ка свой чемодан на пол. Так… А теперь подтолкни его ногой ко мне… Еще чуть-чуть… Спасибо! — Малез наклонился и принялся шарить свободной рукой в вещах, уложенных в чемоданчик. Много времени не понадобилось. — К чему махровая варежка, если уже есть мочалка? Ай-ай-ай, да какая же она тяжеленькая! Ты же буквально набил ее камнями! Знаешь, я бы не сказал, что у тебя чересчур богатая фантазия!