Ночь предопределений

Гронский держался отменно,— нельзя было держаться отменней в подобной ситуации. Но шутки, которыми он успокаивал зрителей, звучали пошловато и были словно надерганы из скверного конферанса. Кое-как ему удалось восстановить тишину. Между зрителей у него обнаружились какие-то помощники, они уговаривали, упрашивали... Среди них был и тот энергичный парень из геологической экспедиции, с которым Феликса второпях знакомили возле столовой.

Тем не менее, когда Гронский занялся Ниной Сергеевной, Феликс понял, что это конец.

Он это почувствовал сразу, хотя веки ее были опущены и лицо выражало полнейшее смирение.

Она послушно вторила Гронскому — своим тонким, негромким голоском:

— Вы геолог, не правда ли? Вы геолог?

— Геолог...

— Прекрасная профессия, не так ли? Прекрасная, прекрасная профессия...

— Прекрасная...

— И вы... М-мм... ищете в земле нефть...

— Нефть...

Он потер руки.

— Нефть...— повторил он.— Нефть...

— Нефть...— откликнулась она так же покорно.— Ищем нефть...— И вздохнула, как вздыхают в глубоком сне.

То ли ее хорошо здесь знали (впрочем, здесь все хорошо знали друг друга), то ли еще по какой-то причине, но голос Нины Сергеевны, по-прежнему негромкий, был теперь хорошо слышен, слова, несмотря на монотонную интонацию, звучали внятно, четко.

— И не только ищете,— сказал Гронский,— но и находите?..— Он улыбался. Последнее слово он произнес с нажимом.

— А как же,— сказала она,— и находим...

— И тогда,— подхватил он обрадованно,— из земли начинает бить фонтан?.. Фонтан!..— повторил гипнотизер несколько раз, с каждым разом все более смакуя это слово,— Фонтан!— Он плавным воздеванием рук выше головы показал, как, по его мнению, устремляются вверх и затем опадают фонтанные струи.

— Не обязательно,— сказала Нина Сергеевна.— Это если у нефти низкое содержание парафинов,— Глаза у нее были закрыты.

— Парафинов?..— несколько смешавшись, переспросил он.

— Ну да,— невозмутимо пояснила Нина Сергеевна.— А то случается, что она ползет из скважины, как ливерная колбаса...

— Колбаса?..— Гронский еще улыбался, но, казалось Феликсу, из последних сил.— Ливерная?..

— По пятьдесят копеек кило... Есть такая...

Вот тут-то Феликс и увидел, как вздрагивают у маэстро по сторонам подбородка львиные мешочки.

— Я попрошу вас,— жестко проговорил гипнотизер,— описать то, что сейчас вы увидите.— Он что-то сказал ей, но так тихо, что даже Феликс, находившийся поблизости, не расслышал. — Вы увидите,— тем же строгим, жестким тоном продолжал он,— как перед вами, рядом с местом, на котором вы стоите, из земли ударит нефтяной фонтан. Вы и ваши друзья... Вы долго искали... М-мм... Это место. Вы устанавливали вышки... Бурили землю... Вы проникли до самых... М-мм... сокровенных глубин...

— До юры!..— выкрикнули из задних рядов.

— До коллекторных пород!..— раздалось откуда-то сбоку.

— Я требую тишины!— угрожающе проговорил Гронский, оборотясь к залу.— В таких условиях...

— Товарищи!— вскочил энергичный парень из геологической экспедиции.— Товарищи!..

— И теперь,— продолжал Гронский, сомкнув на переносье кустистые, словно начерненные брови,— теперь оттуда, из этих сокровенных глубин, забила нефть... Смотрите же, смотрите... Вы видите перед собой черную струю... Нефтяной фонтан!..

— Вы видите!..— вскрикнул он.— Видите! Видите!..

Все в нем встопорщилось, вздыбилось — брови, волосы, накладные высокие плечи фрака шевельнулись и встали торчком, он похож был на огромную черную птицу, которая вот-вот взлетит, унося в когтях жертву,— пальцы его и вправду были судорожно скрючены, в глазах метался хищный, стальной блеск.

Он был страшен в ту минуту. В груди у Феликса застучало. Айгуль вспомнилась ему. И красный, кроваво-коптящий язычок. И отчего-то — Лукишки, барабанная ровная дробь...

И как бы сквозь нее, эту частую дробь, рассыпанную барабаном, он услышал тонкий, сонный голосок:

— Да, в самом деле... Я вижу, вижу... Вижу черный фонтан... Вижу струю нефти... Вижу и даже слышу... Слышу подземный гул, слышу рев... Плеск... Чувствую, как она пахнет. Нефть...

— Прекрасно...— проговорил, показалось Феликсу — прокаркал гипнотизер, потирая ладонь о ладонь.— Прекрасно... Вы видите, чувствуете...

— Да,— повторяла Нина Сергеевна как зачарованная,— вижу, чувствую...

Всё вокруг замерло, затаило дыхание.

— Это пятая,— звонко вырвалось у нее вдруг.

— Что вы?..— склонился к ней Гронский.

— Да-да,— подтвердила она,— это пятая... Пятая буровая...

— Курмангожин!— Она тряхнула головой и разлепила глаза с видом наконец-то очнувшейся от сна царевны.— Курмангожин, ты здесь?.. Мунай журыбатыр,¹⁰[10] Курмангожин! Нефть идет!..

¹⁰Нефть идет! (каз.)

— Спасибо,— сказала Нина Сергеевна, улыбаясь и глядя в лицо Гронскому,— вы помогли нам выполнить квартальный план по разведке...