Ночь пламенных воспоминаний

Несмотря на то что Алекс была крупной и с грубоватой внешностью, внутри она была наимягчайшим созданием с золотым сердцем. Они дружили со средней школы, когда Брук только начинала играть в группе, а Алекс была первой девушкой-нападающим в футбольной команде. Задолго до того, как «Чудеса белой шелупони» стал хитом, Алекс следовала за Брук по всем барам и ярмаркам, защищая ее от пьяных придурков. Тринадцать месяцев назад Алекс простудилась и осталась дома, поэтому Брук отправилась в Форт-Уорт на родео «Все звезды» одна. Если бы Алекс поехала, вряд ли то выступление Брук закончилось бы страстной ночью с Флэшем. Алекс стала бы голосом разума, который удержал бы Брук от общения с самоуверенными ковбоями.

– Переживаешь? – спросила Алекс.

Черт, ничего не скроешь от этой женщины.

– Все в порядке. Он дома, с мамой, – сказала Брук.

– Они отлично справятся. Крисси знает, что ему во благо, – кивнула Алекс, вероятно желая успокоить Брук, и тут же поняла, что ляпнула глупость.

Ведь любимой присказкой Крисси Боннер было «во благо». Брук начала ходить на вокал в пять лет – это ей во благо. В шесть стала посещать уроки гитары – это ей во благо. Изо дня в день часами репетировать – тоже ей во благо. А вот пижамные вечеринки, дни рождения, домашние животные и мальчики – вот это не во благо.

И знать, кто твой отец, – определенно не во благо.

Брук продолжала напевать. Этим вечером ей предстояло выступать во втором отделении концерта. Она с удивлением осознала, что нервничает. В последний раз она появилась перед публикой семь месяцев назад, когда просторные платья и длинные свободные кардиганы не могли больше скрывать ее округлившийся животик.

Свою музыкальную карьеру Брук начинала с выступлений в барах Музыкального ряда[2] и на ярмарках, от местных до федеральных, потом она выступала на разогреве у самых именитых певцов кантри. Годы тяжелого труда окупились, когда ее альбом «Чудеса белой шелупони» стал хитом, а ее саму официально признали новой восходящей звездой в кантри-музыке.

И она все испортила, залетев от Флэша Лоуренса.

Она победила в номинации «Лучший новый исполнитель», но ей пришлось пропустить вручение «Грэмми», так как у нее начались роды.

Брук вдруг захотелось оказаться дома, рядом с сыном. Она почувствовала, что не готова снова окунуться в выматывающие переговоры, утомительные гастроли с одинокими ночами в гостиницах, а самое главное, в постоянное внимание прессы. Но у нее не было выбора. Ее дядя и бывший менеджер, Брентли Гиббонс, присвоив почти все ее деньги, а также деньги его клиентов, вложил их в финансовую пирамиду Престона, которая, конечно же, рухнула у него на глазах именно в тот момент, когда Брук вынуждена была прервать свои выступления.

Конечно, Брук с матерью не нищенствовала – она получала гонорары за свои два альбома и смогла сохранить большую часть прибыли от последних гастролей. Что до дяди, то он перебрался в Мексику, спасаясь от уголовного наказания. После рождения Бина Брук поняла, что ей больше нельзя оставаться в тени, что пора выходить на сцену и ковать железо, пока горячо.

– Дамы и господа! – начал ведущий. – Наш последний исполнитель на сегодня не кто иной, как победитель конкурсов «Грэмми» и «Ассоциации кантри-музыки» Брук Боннер!

Брук сделала глоток уже остывшего чая. Ей было четырнадцать, когда она впервые выступила на сцене «Синей птицы». Испуганная маленькая девочка с акустической гитарой. Было нечто символичное в том, чтобы выступать заново там, где все началось.

Брук вышла из-за кулис под бурные аплодисменты. Она улыбалась и кивала, пока шла к микрофонам в центре зала. Когда она уселась на высоком стуле, у нее возникла твердая уверенность в том, что Флэш Лоуренс здесь. Она попыталась убедить себя в том, что это нелепость. За тринадцать месяцев, прошедших с той ночи, от него не было никаких вестей. Она сама тоже с ним не связывалась, когда поняла, что беременна. Правда, она периодически гуглила его и видела ужасные заголовки о его драках в барах и судебных процессах.

По спине Брук пробежала дрожь. Черт, там, у стойки, на последнем табурете сидит высокий, худой ковбой. Лица его не видно, так как его закрывают поля черного стетсона. На нем были джинсы, кожаная куртка поверх черной рубашки.

«О нет. О черт», – думала она, чувствуя, что ковбой смотрит на нее.

Возможно, она ошибается. Разве в Нэшвилле мало высоких ковбоев в черных шляпах?

Ковбой изменил позу и поднял голову. Их взгляды встретились. Брук поняла, что не ошиблась.

Свет погас, и воцарилась тишина.

Что ж, сказала себе Брук, шоу должно продолжаться.

– Я рада вернуться к вам, ребята. Я работала над новым альбомом, он выйдет через несколько месяцев. Мы подумываем назвать его «Ваши корни обнаружились».

Толпа одобряюще засмеялась.

– Вы, ребята, замечательные.

Брук отчаянно хотелось посмотреть на ковбоя. Если это Флэш, что он подумает, услышав название песни? Она заиграла, а потом сказала:

– Итак, первая песня с нового альбома, которую я хочу для вас спеть, называется «Мимолетная ночь».

Глава 2

Господи, она выглядит потрясающе.