Ночь, которой не было

Его касания напоминают патоку. Сладкую, тягучую, липкую. Меня затапливает ею, связывает и отодвинуться не даёт. Сама навстречу тянусь. И вскрикиваю, когда Сэм сильнее сжимает, останавливаясь.

Мои мысли туман вязкий, ничего не могу понять. Но мужчина сам нужную картинку выстраивает. Поднимается на колени, меня не отпуская. Я словно в воздухе вешу, но Алекс подхватывает, не давая сомневаться. Ни одной опоры, только руки мужчин, сдерживающие. Но мне не страшно, больше нет.

Я отдалась им этой ночью, всю себя вывернула. И наслаждаюсь тем, как они реагируют и ласкают меня. С ними спокойно, хорошо. Истомой накрывает, желанием и верой, что это самое правильное, что со мной в жизни происходило.

— Скажи, если будет слишком, — просит Сэм и двигаться продолжает.

Всё, что было до этого, пустым звуком кажется. Слишком медленным, неважным, неинтересным. Потому что мужчина врывается в меня. Будто таранит каждую секунду. Двигается резко, на переделе, а я задыхаюсь. Воздух застревает в лёгких, сдавливая их. Распирает, уничтожает.

У меня вспышки света перед глазами, в голове шум и вязь. Сплошное непонимание. Тело на пределе, канат надорванный. Вот-вот лопнет. Словно по нитке обрывается, а меня шатает сильнее.

Обхватываю шею Алекса, облокачиваясь на него. А свободной рукой в грудь Сэма упираюсь. Влажную, вздымающуюся. Он безумца напоминает, а я упиваюсь этим. Как тянет внизу от каждого движения. Как он ощущается внутри, словно распирая меня.

Возбуждение физической вещью кажется, когда Сэм двигается во мне. Будто ударяет по ней, пуская волны по телу. Эхо, от которого всё тело на крупицы несвязные распадается.

Алекс хуже делает, своей нежностью и медлительностью. Когда ласково, невыносимо легко проводит по бёдрам и груди. Когда касается едва, заставляя хныкать и выгибаться, желая прикосновение усилить.

На глазах слёзы блестят, жгут, ослепляют. Горло сдавило, в груди вакуум. Дыра чёрная, всё в себя затягивающая. Я словно на пропасти балансирую, но никак сорваться не могу. Прыгаю вниз, а не получается, назад возвращая. И знаю, что шага одного до желанного не хватает.

Мне плохо и хорошо одновременно. Мир расплывается, границы, чувства. Жарко, ознобом бьёт. И щёки обжигают капли слёз, которые Сэм сцеловывает.

— Хорошо?

— Да-да.

— Кончай, принцесса, давай.

Алекс своими словами канат натянутый обрывает. Пробивает все внутренности, заставляя меня выдохнуть. И я кричу долго, голос срывая. Сжимаюсь, чувствуя, как всё тело колотит. Дико, долго, до приятной боли и тьмы перед глазами.

Которая полностью меня поглощает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 34. Ещё немного о подснежниках и видениях

— Принцесса в порядке? — Алекс практически урчит, утыкаясь в мою шею.

— В порядке.

Мышцы ломит, как после долгих тренировок. Внизу всё ещё тянет и пульсирует, напоминая, чем я занималась совсем недавно. А голова продолжает кружиться, не давая вернуться в реальность.

Не знаю, на сколько времени я отключилась, но очнулась в руках Алекса. Мы лежали возле камина, возле потрескивающих дров. И хотя огонь согревал, я сильнее жалась к мужчинам, которые обнимали меня с двух сторон.

— Стой, — перехватываю ладонь Сэма, которую тот спускает по моему бедру. — Не нужно, ещё раз и вы сломаете меня.

— Готова поспорить? — мужчина легко смеётся, целуя моё оголённое плечо. Но его пальцы застывают, так и не прикоснувшись к самому интимному. Только ведут по ноге, вызывая мурашки. — Как скажешь, Юн. Но стоит только попросить…

Я укладываю голову на вытянутую руку Сэма, пытаясь улечься удобнее. Лежу на боку и он прижимается ко мне сзади, а впереди Алекс тоже не дает покоя. Внимательно рассматривает меня и обводит красное пятнышко на груди, которое у утру станет полноценным засосом.

Страшно думать о том, что будет утром. Как буду смотреть на своё отражение и вспоминать каждый момент. Поцелуи, касания, этот нежный и расслабленный взгляд Алекса, от которого всё внутри натягивается в предвкушении.

И я принимаю самое лучшее решение в жизни. Просто не думать и не вспоминать. Сейчас мне хорошо и даже нет привычных сожалений, как было всегда после приступов неконтролируемой похоти. Ведь правда до боли проста. Я могла себя контролировать. Могла оттолкнуть их, отказать. Закрыться до утра в спальне и ни под каким предлогом не позволять касаться меня.

Могла, но не хотела.

— Ты слишком много думаешь, — смеётся Алекс. Прикасается подушечками пальцев к переносице. — Тут морщинка сразу появляется, когда сомневаешься.

— Нет у меня морщинок и я не сомневаюсь.

— Но думаешь, — Сэм сильнее к себе прижимает, не убирая ладони с низа живота. — Моя сестра постоянно шутит, что когда много думаешь, то чернеют корни. Видимо ты очень много думала, Юн.

Кивает на мои светлые кончики, последнее доказательство, что я когда-то в блондинку красилась. У меня нет сил объяснять и спорить, поэтому просто киваю и укладываюсь.