Ночь быстрой луны

Входная дверь оказалась закрытой и Гусев уже испугался было, что банк просто не работает, но, дёрнув за ручку, убедился, что банк открыт. Посмотрев на вывеску, Гусев понял, что для посетителей сегодня и в самом деле выходной, но внутри есть кто-то из работников. К тому же неподалёку на стоянке было припарковано несколько автомобилей.

Гусев вошёл внутрь и прикрыл за собой дверь. Справа от входа, за столиком неподвижно сидел милиционер-охранник. Гусев прошёл мимо него к залу валютных операций, но тот оказался запертым. Тогда Вячеслав принялся бродить по зданию в поисках людей. Он поочерёдно проверил все двери, но, как назло, все они были закрыты. "Неужели никого нет? А машины на стоянке? Да мало ли кто там эти машины поставил - может быть, люди просто через дорогу в супермаркет отправились. А из хранилищ деньги всё равно не достать - всё надёжно заперто", - Гусев раздражённо проверил ещё несколько дверей на первом этаже и поднялся на второй в валютный отдел.

Двери в валютный оказались открытыми, и Гусев прошёл внутрь зала. Зал был пуст, но в его дальнем конце была дверь начальника отдела валютных операций, и Вячеслав решил её проверить. Толкнув дверь, он вошёл внутрь.

В небольшом, уютном кабинете сидели несколько человек - женщина и трое мужчин, двое из которых были южанами, скорее всего - кавказцами. Гусев обыскал их первыми но "улов" откровенно огорчил - у одного из кавказцев денег не было вовсе, а у другого в кошельке нашлась лишь долларовая мелочь. Насчитав там около сотни, Гусев, чтобы было не так заметно, взял себе всего двадцать долларов. Зато у женщины было около семи сотен, и Гусев тут же с чистой совестью взял себе одну сотенную купюру. У последнего мужчины Вячеслав разжился всего десятью долларами. "Итого - сто тридцать долларов. Не густо и хоть это почти месячная зарплата, на Европу явно не хватит. Придётся придти ещё раз - обязательно в рабочий день", - Гусев поймал себя на мысли, что ему неприятно, что он взял деньги у беспомощных и совершенно конкретных людей. Первым его желанием было вернуть доллары на место, но, уже потянувшись за деньгами, он передумал и пошёл к выходу, решив, что в следующий раз возьмёт деньги из кассы.

Выйдя из банка, Вячеслав хотел, было, отправиться на прежнее место, но потом передумал: "А зачем? Меня ведь никто не видел. Пока время идёт медленно, пойду лучше домой. Так меня точно никто не заметит".

Идти пришлось так же, как и по дороге в банк - время от времени делать остановки и освобождаться от снега.

Уже дома Вячеслав разделся, прилёг на диван и лишь тогда позволил себе расслабиться. Первыми, как всегда, появились звуки. Вернулись привычные ощущения.

Подойдя к окну, Гусев увидел обычную, бурлящую жизнью улицу. На землю падали густые, снежные хлопья. Вячеславу захотелось спать. Он знал, что ему нужно обязательно выспаться, чтобы ещё раз не повторилось то, что произошло на дне рождения у Сосновского. Подойдя к кровати, Гусев прилёг и закрыл глаза.

Выходные прошли незаметно. Гусев, по сути, проведший их вместе с Галей, с неохотой возвращался на работу. У него были деньги и работа потеряла свой первоначальный смысл способа добывания средств к существованию. Теперь Гусев совершенно иначе относился к собственности, чем ещё неделю назад. Собственность перестала быть для него священной коровой. Вячеслав как-то особенно остро ощутил всю несправедливость капитализма и внутренне был готов "грабить награбленное", но затем ему искренне захотелось уехать на Запад. Нет, Гусев любил родину, но слишком хорошо понимал, что рано или поздно его феноменальные способности могут стать известны кому-нибудь ещё и тогда жизнь на Западе с вариантами многомиллионных контрактов становилась реально возможной и, по крайней мере, предсказуемой. Здесь же, на одной шестой суши пока царила полная неопределённость, и вполне вероятным было потерять работу, приобретя взамен лишь непонятный статус подопытного кролика. Гусев не знал, как долго сможет управлять временем, поэтому на всякий случай он спешил сделать задел на будущее.

Сегодня Гусев, сославшись на необходимость встречи с Поповым, задержался с утра дома, твёрдо решив к десяти подъехать в валютный отдел "Беларусбанка" на улице Ленина. Во-первых, там обычно крутились наиболее крупные наличные деньги, а во-вторых, это было близко к работе.

До встречи с Поповым в парке Фрунзе оставалось около десяти минут. "Как раз успею", - решил Гусев и, повернув в одну из самых пустынных и глухих аллей, начал замедлять время. По установившейся полной тишине Гусев понял, что всё прошло удачно и вышел из аллеи на открытое место.

Вокруг замерли редкие прохожие, возле лиц которых, словно на стереофотографии, застыли клубы пара.

Поднявшись наверх, Гусев пересёк улицу с застывшими на месте автомобилями и поймал себя на мысли, что почти не испытывает страха. Постепенно он привыкал к этому новому, необычному миру, где всё было относительно, словно кто-то неизвестный решил продемонстрировать Вячеславу правильность теории Эйнштейна.