Нобелевский лауреат

Ванда решила сначала заехать к себе домой, чтобы взять книги Гертельсмана. Потом она проедет через кабинет и заберет последнюю рукопись Войнова. Надо признаться, что она поступила тупо, оставив ее в кабинете, просто не ожидала, что профессор справится с задачей столь быстро.

Генри не обратил на нее никакого внимания, он не привык, чтобы она возвращалась домой в неурочный час. Но Ванда знала, что он ее заметил. Ей всегда становилось не по себе, когда она на него смотрела. С одной стороны, ей хотелось, чтобы вернулись их доверительные, теплые отношения, которые существовали раньше. С другой стороны, с тех пор, как случилось несчастье с матерью, она все чаще и чаще думала о том, что, возможно, очень скоро придется с ним расстаться, потому что мать, как и жена Крыстанова, упала бы в обморок даже при одном взгляде на игуану, не говоря уже о том, что никогда в жизни не согласилась бы держать ее дома.

Но, с другой стороны, как она его увидит, если будет прикована к постели?

Это было бы самым плохим вариантом, но в таком случае Ванда могла бы взять Генри с собой, в квартиру матери, и та никогда о нем не узнает.

Если бы мать могла передвигаться по квартире, пусть даже и не сразу, необходимость в переезде Ванды к ней отпала бы сама собой. Она могла бы навещать ее, если надо, причем каждый день, а жить в своей квартире с игуаной. Но что бы ни случилось в дальнейшем, все-таки возможность не расставаться с Генри существовала.

Эта мысль несколько успокоила Ванду и, несмотря на то, что торопилась, она открыла дверь на балкон, вынула Генри из террариума и пустила его немного размяться. Однако он не выглядел особенно счастливым.

Ванда немного подождала, потом осторожно взяла его в руки и посадила обратно в стеклянный домик. По крайней мере, это останется неизменным.

Ей вдруг стало так хорошо, словно кто-то только что преподнес ей бесценный подарок.

Ей не хотелось, чтобы кто-то на работе ее увидел — ни Крыстанов, ни тем более шеф. Поэтому она припарковалась в самом конце стоянки и быстро проследовала в кабинет, моля Бога, чтобы ее никто не заметил.

К счастью, Явора в кабинете не было, так что Ванда быстро достала рукопись и побежала обратно. И только оказавшись у дома профессора, отправила Крыстанову смс, чтобы он знал, где ее искать.

Это был старый софийский дом, точно такой же, как дом, в котором жила мать, только квартира профессора на четвертом этаже была побольше и походила на библиотеку, которую очень давно никто не приводил в порядок.

Профессор Черногоров встретил Ванду так, словно она была долгожданным гостем, который чуть-чуть задержался. Сам профессор не выглядел очень уж старым, во всяком случае, не отвечал понятию «профессор-пенсионер». Он был одет в джинсы и клетчатый пиджак, а также потрудился надеть туфли.

На его письменном столе уже дымился кофе и стоял поднос с бутербродами, вазочка с печеньем и открытая коробка конфет. Пока Ванда поудобнее устраивалась за столом, он достал откуда-то бутылку коньяка и торжественно произнес:

— Надеюсь, вы мне не откажете. Это армянский коньяк.

Ей даже в голову не пришло отказать ему. Немного коньяка сейчас ей точно не повредит, а чуть больше, возможно, поможет хоть на несколько часов забыть то, что ее мучило.

— Вы так подготовились… — отметила она, отпивая глоток из рюмки. Коньяк был действительно прекрасный. — Зачем, я же к вам по службе.

— Просто я всегда рад, когда приходят гости, особенно дамы. В последнее время это случается, увы, не так часто.

И он подмигнул ей.

Ванде стало смешно, но она тоже подняла рюмку.

— Если позволите, я хочу задать вам вопрос: а как к этому относится ваша жена?

— О, она относится с должным пониманием, — усмехнулся профессор. — Мы давно в разводе, но поддерживаем прекрасные отношения. Она живет этажом ниже. Речь идет о моей третьей жене.

Ванда тоже улыбнулась ему в ответ и взяла с подноса маленький бутерброд с ветчиной.

Профессор Черногоров любезно выждал, пока она прожует, после чего сказал:

— Если вы не против, мы можем приступить к интересующему вас вопросу. Я хочу, чтобы вы знали, что мне очень приятно видеть вас у себя и что вам потребовалась моя помощь. Я уделю вам столько времени, сколько понадобится, но мне бы не хотелось терять ваше время.

Ванда проглотила последний кусок и вытерла руки бумажной салфеткой.

— Я не знаю, что вам сказал мой коллега инспектор Крыстанов, поэтому позволю себе вкратце описать ситуацию, в которой мы сейчас находимся.

«Как я гладко и изысканно говорю, — удивилась она сама себе. — Наверное, это из-за армянского коньяка».

И, чтобы быть уверенной, что разговор пойдет беспрепятственно, она сделала еще один солидный глоток.

— Вы, наверное, слышали о похищении нобелевского лауреата Эдуардо Гертельсмана, которое случилось в Софии в начале прошлой недели?