No problem

Мы все попритихли, некоторые девчонки смотрели на нас извиняющимися взглядами, наверняка, слыша это не в первый раз. А мне в этом монологе послышалось что-то, ну, до боли знакомое. По интонации, по стилю подачи. Так похоже на мою жену, когда я приносил получку, а она в ответ: «И как на это жить? Ты о чем-нибудь хоть думаешь?»

А Нина все продолжала свою исповедь, пристально глядя на Валеру. Вдруг она, словно опомнившись, что рушит общее праздничное настроение, скомкала последнюю фразу, закончив все тем же, чем и начала:

– Ну, ведь вы же другие, правда? Ну, скажите.

Секундное замешательство, а затем Валера, пару раз ударяя себя в грудь кулаком, ответил:

– Конечно, другие. Мы самые классные!!!

Грянул взрыв всеобщего смеха, даже Нина, впервые за весь вечер рассмеялась, с грустинкой в глазах, правда, но рассмеялась.

Отпуск с содержанием

– Да, я понял. Присылайте мне, копия Ивану, ссылку на сбойный документ и опишите последовательность ваших действий, приводящих к ошибке. Да, сразу как получим, начнем над этим работать.

Блин, сейчас начнется. Ведь со всех мест обязательно позвонят, если, конечно, в этом сервисе ошибка. А чего хотеть-то? Если задание, как всегда, на каких-то огрызках бумаги пишется. Вкривь, вкось, по диагонали. А тут вот еще бычком прожжено от его сигареты. И почерк такой мелкий, хрен прочтешь, плюс сокращения. Вот как понять: «КН проверить по маске, спросить у С.И.». Хорошо хоть, я запомнил, что КН это кадастровый номер. А «спросить у С.И.» – это как раз у написавшего эти незабвенные строки генерального директора Сергей Ивановича и спросить надобно. То есть опять к нему идти. Как же не хочется. Опять орать будет. В любом случае. Если молчать, то: «Вы хоть изредка голову включайте, не все же по клавишам блымкать». А оправдываться станешь, типа мы вот тут так думали сделать, последует: «Не надо думать, ко мне идите, я все расскажу – как делать надо».

Вообще никаких возражений не терпит, даже когда неправ (частенько бывает), никогда не признается. Да и флаг ему в руки.

Его же фирма. Хочет он, чтобы тысячи пользователей корежило от нашего программного обеспечения? Да, пожалуйста. По-другому при таком подходе вряд ли получится.

В крыле, где сидело руководство, только одна дверь стояла всегда открытой. Хотя для всех было б лучше, если именно ее держали плотно закрытой. Потому что оттуда по всему коридору разносилось стойкое никотиновое амбре. И это в самый разгар антитабачной компании, когда даже просто курилки в помещениях на производстве объявили вне закона. Но кто же может запретить генеральному директору и по совместительству одному из главных акционеров фирмы, травить себя и подчиненных. Правильно, никто.

Отрытая дверь наводила на мысль, что любой сотрудник в абсолютно любое время мог сюда зайти и для решения производственных вопросов, а может, даже просто выпить кофе и потрепаться за жизнь. Но последних (любителей просто потрепаться) практически не было. Кому охота в клетку к тигру, да еще и прокуренную.

Генеральным директором Сергей Иванович был уже давно, как только разрешили в Перестройку кооперативы, так и стал. То есть уже больше двадцати лет. Срок, однако. И с каждым годом, по мнению все того же Сергей Ивановича, жизнь становилась все хуже и тяжелей. Хотя внешне не скажешь, доходы и заказы растут, число сотрудников увеличивается. Только вот сотрудники почему-то все сплошь дебилы какие-то подбираются. Ладно б только новые, но ведь и старенькие теперь мозги совсем перестали включать. Совсем зажрались, и ведь еще все требуют, а сами-то… Вот Смирнов, раньше во всем на него положиться можно было, а теперь… Последнее письмо в комитет по архитектуре. Ни одной запятой, не поинтересовался как здоровье у Алексей Михайловича, а потом еще спрашивает, почему они к нам так плохо относятся.

А запятые, они же не просто так. Вот операторши наши на меня обижаются, когда я заставляю их в распорядительных документах правительства Москвы те самые запятые куда надо вставлять. Ну и что, что в опубликованном тексте, в «Вестнике», этих запятых нет. У них нет, а у нас пусть будут. Они же по правилам русского языка там должны быть, вот пускай и вставляют.

– Ну, у тебя и накурено. Когда бросишь? Я вон уже полгода как без соски этой обхожусь.

– То ты, а то – я.

– Кто б сомневался. Тебе ж хирург, что шунтирование делал, сказал, если не бросишь, то лет пять, максимум десять, еще протянешь. Что, операция прошла, и забыл сразу?

– Ладно, чего пришла?

– Так, значит, запел? Хорошо. Мне только что из Стройнадзора Огурцов звонил. Ругался, и что ошибок много, и сроки опять срываем. Да Огурцов ладно, он всего лишь начальник ИТ, а вот с утра Чумакова по тому же поводу на меня вышла. Это уже серьезно. Она первый зам, если ты помнишь. Что скажешь?

– А что сказать? Можно подумать когда-то по-другому было. Всегда так, как новое внедряем, поначалу непременно ошибки.

– Ты это Чумаковой объясни – вдруг получится. А когда ты последний раз в отпуске был, что-то не припомню? Может, тебе отдохнуть надо?