Но кому уподоблю род сей?

Продолжая тему внутреннего безмолвия, зададим и такой вопрос: не связан ли внутренний мир с тем малым, о котором сказано: «Верный в малом и во многом верен; а неверный в малом неверен и во многом.» (Лк 16:10; Мф 25:21)? Ведь сие малое столь мало, что представляет из себя ничто, пустоту. И ведь человек, постигший это малое, имеет слово Господне, пребывающее в нем, а тот, кто не имеет сего малого, или кто в этом малом неверен, тот может считать себя сколь угодно праведным или быть святым в глазах других, однако это о нем слова Павла: «Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки.» (1 Кор 4:10). Но мало того, что они не восприняли сего малого — ведь и следующее обращено тоже к ним: «Вы стали царствовать без нас. О, если бы вы [и в самом деле] царствовали, чтобы и нам с вами царствовать!» (1 Кор 4:8). Прервем это направление рассуждений, дабы не возвращаться к вопросу об учениях человеческих.

Но уж, коль скоро мы употребили понятие праведности, нам сразу следует сделать уточнение, а именно, что праведность заключается не в следовании правилам человеческого закона и учений, и не в строгом исполнении буквально понятых заповедей Писания, и даже не в высоком мнении окружающих людей, часто склонных поклоняться ложным авторитетам. Праведность, и это следует уже из самой морфологии этого слова, заключается в познании истины — в ведении правды, которое обретается через безмолвие.

Поняв принцип внутреннего мира и смысл формулы «безумны Христа ради» (1 Кор 4:10), становится просто понять известнейшие заповеди блаженства. Истинное разумение мира дает осмысление реченного о сынах Божиих: «Блаженны миротворцы; ибо они будут наречены сынами Божиими.» (Мф 5:9).

И не этим ли ключом внутреннего мира открывается тайна, заключенная в словах: «Не придет Царствие Божие приметным образом; и не скажут: «вот, оно здесь», или: «вот, там». Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.» (Лк 17:20,21)!!! Впрочем не будем торопиться в отношении того, что в нас.

4

Вернемся к вопросу установления внутреннего безмолвия, мира, как ключа к тому, чтобы «вы исполнились познанием воли Его.» (Кол 1:9), дабы «остальное во плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией.» (1 Пет 4:2), ибо «Бог производит в вас и хотение и действие» (Флп 2:13).

Вот что говорит о применении сего ключа Иисусом Апостол Павел: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу, но уничижил Себя Самого... смирил Себя, быв послушным... Посему и Бог превознес Его.» (Фил 2:6-9). Вот! Мы нашли, наконец, словарное соответствие изложенного выше понимания внутреннего безмолвия понятию современного христианства — смирение! Сразу вспоминаются и другое: «Возьмите иго Мое на себя, и научитесь от Меня; ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф 11:29,30). «Сколько ты велик, столько смиряйся, и найдешь благодать у Господа. Много высоких и славных; но тайны открываются смиренным. Ибо велико могущество Господа, и Он смиренными прославляется.» (Сир 3:18-20).

Заговорив о смирении, мы хотели бы сразу договориться с читателем о правильном понимании сего термина. Дело в том, что в современном употреблении «смирение» означает по сути непротивление, согласие, покорность. Мы же говорим не об этом — для нас в с слове «смирение» важен только корень «мир», и именно такое смирение представляется тем самым ключом, который открывает путь к высшему сознанию. Не все считают нужным делать сию оговорку, потому читатель должен понимать, что иные учителя, говоря об отрешенности (как Мейстер Экхарт) или успокоении (как Шри Ауробиндо), имеют в виду именно смирение в библейском, то есть в подразумеваемом нами, смысле.

Мы вообще рекомендуем читателю задумываться над смыслом слов, ибо мир сей до неузнаваемости исказил смысл некоторых из них, и уже никто не видит лжи в прелести (лесть — ложь на славянском), хищения в восхищении, вранья в превращении, осуждения в критике (krisis — кризис — суд), вести в совести.

Смирение как установление мира имеет преимущество перед смирением как покорностью и непротивлением, ибо можно иметь последнее и не иметь первого, но нельзя, имея первое, не иметь и второго. И мир в душе вместе с покорностью Божией воле лучше, нежели смирение перед злом со смятением в душе.

Тут уместно заметить, что греческие переводчики Ветхого Завета знали, что еврейское слово «анав» — нуждающийся, нищий, неимущий — не несет в себе смысла лишь материальной нужды, и они переводили сие слово не только вышеназванными словами, но и как «смиренный», «кроткий»: «Господи! Ты слышишь желания смиренных...» (Пс 9:38); «Кроткие наследуют

землю, и насладятся множеством мира.» (Пс 36:11). Это наблюдение позволяет, если не сказать заставляет, сделать предположение, что в несохранившемся арамейском оригинале Евангелия от Матфея, то есть в проповеди Иисуса, было использовано именно то слово, правильным переводом которого на еврейский было бы «анав».