Но кому уподоблю род сей?

Итак, самым точным определением символики неверного управителя являются слова Павла: управитель — «вещественные начала мира». Сей управитель назван и несколько менее точно «мудростью века сего». Отдавая должное упомянутым определениям сего образа, мы дерзнем дать ему еще и третье название, которое гораздо более привычно уху нашего современника — материализм. При этом будем надеяться, что читатель не поймет нас так, будто под материализмом мы понимаем лишь немецкую философию материализма и ее последования разных направлений, разглагольствующие о примате материи над сознанием и тому подобном бреде. Ведь дело в том, что многие из тех, кто почитает себя правоверным, на самом деле в гораздо большей мере управляемы материализмом, вещественными началам мира, нежели те, кто, открыто называя себя так, по сути дела уже по уши погрязли в одной лишь тине идеи материализма, и не имеют в этом болоте ничего материального под ногами.

Итак, сей-то материализм и является неверным управителем человека от мира сего, он-то и губит человека — расточает имение, ему не принадлежащее. Насколько же верно положение о том, что материализм расхищает имение своего господина, каждый может судить хотя бы по тому, что неспроста наибольший уровень самоубийств регистрируется в материально наиболее благополучных странах. Сюда же можно было бы добавить, хотя это и чрезмерно плотские, буквальные примеры, что неверно управляемый человек, следуя вещественным началам мира, в погоне за материальной выгодой, довел дело до необратимых изменений в климате планеты, а в страхе потери сей материальной выгоды подошел к краю пропасти ядерного самоубийства. Говоря о неверном управителе человека, мы хотели бы призвать читателя к пониманию, что неверный управитель не есть некая внешняя по отношению к человеку субстанция, ибо в определенном смысле неверный управитель сидит в каждом, привязывая человека к миру сему.

2. Человеку со временем становится ясно, что дальше так идти нельзя, и все больше людей понимает, что «не [материальным] хлебом одним будет жить человек» (Мф 4:4; Лк 4:4), что нельзя в той же степени, как раньше, доверяться сему неверному управителю. Как мы сказали, приведенные выше доводы и обоснования неверности управителя чрезмерно буквальны, а потому в дополнение к сказанному, и это мы будем считать самым главным, материализм со своей позитивной наукой все более часто сталкивается с явлениями чисто духовного плана, к каковым относятся, к примеру, телепатия, телекинез, ясновидение, практика целительства на расстоянии, объяснить которые с позиций вещественных начал мира вовсе невозможно, но для этого нельзя не привлечь учений, ничего общего с материализмом не имеющих. Во всем этом и заключается опасность для материализма быть отставленным от управления человеком, имением, домом Божиим.

3. Но помощью материальных начал мира совершенно невозможно работать в духовной области, в чем и признается неверный управитель из нашей притчи: «копать не могу». К символике копания нам еще придется вернуться, а пока отошлем читателя к следующей короткой притче у того же Луки: «Всякий, приходящий ко Мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен: он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне...» (Лк 6:47,48). То есть под копанием разумеется работа в духовной области, чего материализм не способен признать. Материализм не может также и обратиться за помощью к направлениям философии, считающим духовное за основу, не может он обратиться и к религии — «просить стыжусь».

4-5. Для понимания того, что происходит далее, нам необходимо определить, символом кого или чего являются должники хозяина, и в чем состоит их долг ему. Нетрудно заключить, что остальные персонажи притчи, или, как они названы чуть позже, «сыны света», суть разного рода нематериалистические учения — учения о Боге со своими теологическими и космогоническими концепциями, претендующие на единоличное обладание истиной. Но, поскольку они сей истиной целиком все равно не обладают, они и не могут являться пред Богом ни кем иным, как должниками. И долг их перед Богом, да и перед человеком тоже, заключается в их ошибках, заблуждениях и, как сие названо библейским языком, в соблазнах, отличающих их учения и концепции от единой истины. А учение каждого из должников и представляет его долговую расписку. Среди этих должников, как бы ни хотелось кому-то иного, пребывают и все направления традиционного христианства, находящиеся в положении, описанном пророком Исайей: «И ухватятся семь женщин за одного мужчину в тот день и скажут: свой хлеб будем есть и свою одежду будем носить, только пусть будем называться твоим именем, — сними с нас позор.» (Ис 4:1). Предупреждая возможные возражения, а также ради строгости повествования, сделаем замечание, что все-таки не все должники являются сынами света, но все сыны света являются должниками истины.