Но кому уподоблю род сей?

Хотя термины «перевоплощение» или «воплощение» (ср. соответственно англ, «реинкарнация» или «инкарнация») и не являются достаточно точными и удачными, и именно по этой причине отсутствуют в Библии, мы все-же будем за неимением лучших временно пользоваться ими, так же, как человек, знающий, что не солнце вращается вокруг земли, а земля вокруг солнца, тем не менее, даже будучи дипломированным астрономом, говорит о восходе и заходе солнца.

Сделав это замечание, скажем, что учение о «перевоплощениях», где средой названного возможного преджизненного греха, сей преджизнью, является просто предыдущее «воплощение» того же духа, или, вернее говоря, вся цепь предыдущих «воплощений», представляет собой единственную естественную концепцию, просто и логично увязывающую все проблемы пути, греха, кары, воздаяния, судьбы, предопределения и, забегая вперед, благодати. Становится понятно, что даже на фоне так называемой свободы воли человека, люди рождаются с разными склонностями, разными способностями, разными физическими кондициями, — то есть с разными талантами в прямом и переносном смысле этого слова.

Притча о господине и рабах его принимает реальный смысл и вместе с сим новым смыслом качественно меняется вопрос об отчете человека пред Богом за свою жизнь: «От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше и спросится.» (Лк 12:48). Заметим попутно, что и в этом фрагменте Луки в явной форме говорится о неравном распределении — раз кому-то дано много, то кому-то дано мало. И теперь мы уже близки к тому, чтобы суметь ответить на вопрос, почему происходит так.

5

Отметим еще раз, что трудно и допустить, чтобы ученики Иисуса не были посвящены в тайну учения о «перевоплощении», ведущего от смерти к новому рождению человека как продолжении развития единого начала в разных формах. Попробуем со вниманием почитать Павла: «Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут? Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.» (1 Кор 15:35,36). Последнее означает, что для того, чтобы родиться, человеку неизбежно нужно умереть в чем-то. Не связано ли сие нечто, умирающее, для того чтобы родилась новая жизнь, с темой нашего исследования?

Пообещав читателю вернуться к этому вопросу в ближайшем будущем, вспомним, что Новый Завет содержит книгу, целиком написанную языком символа. Приведем из нее пока только две выдержки, могущие пролить свет на наш вопрос: «Имеющий ухо слышать да слышит... побеждающий не потерпит вреда от второй смерти.» (Отк 2:11; 20:14; 21:8). Еще не углубляясь в контекст, в котором встречаются упоминания о второй смерти, можно заметить, что подразумевается — если побеждающий не потерпит вреда от второй смерти, то непобеждающий от нее вред терпит, — так или иначе, но есть и вторая смерть. Отвлекшись от Откровения заметим, что о дважды умерших говорится и в послании Иуды (Иуд 12).

Взглянем еще на один отрывок, говорящий о второй смерти: «Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ним смерть вторая не имеет власти.» (Отк 20:6). Тут главное внимание сосредоточено уже даже не на числе смертей, а на числе воскресений, ибо, если бы воскресение было единственно, то бессмысленно было бы говорить о первом воскресении. То есть только что приведенное подразумевает наличие как самое меньшее и второго воскресения, о коем, правда, каноническое Писание хранит молчание.

В рамках христианской ортодоксии существование второй смерти, не говоря уже о втором воскресении, заставляет домысливать слова Писания, но мы зададим вопрос: не смерть ли это того, о чем мы говорили в связи с фрагментом Павла? не та ли это смерть, которая предваряет появление на свет человека? Не та ли это смерть, из-за которой человек как бы теряет память «предыдущих жизней», обретая вместо того иллюзию однократности своего пребывания в сем мире?

Здесь мы можем отдать читателю один из долгов, накопившихся при рассмотрении символов. Итак, вернемся к положению о смертности чрева. Тогда мы обратили внимание: «пища для чрева и чрево для пищи, но Бог уничтожит и то и другое.» (1 Кор 6:13). На самом деле это положение вполне понятно и объясняет, например, почему человек не сохраняет памяти «предыдущих жизней», почему новорожденные младенцы вынуждены набираться разума, не имея, как правило, в своей памяти даже следов такого разума. Не иное ли понимание обретаем мы и в таких словах: «Еще ли не понимаете, что все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон?» (Мф 15.17).