Низкий Горизонт

Николай ждал. Он видел, как последние пассажиры поднимаются по шатким мосткам. Здоровенный детина в мичманке и помятой зефировой рубашке, проверял билеты, держа над головой керосиновый фонарь.

— Ва-а-ась, а Вась! — донесся с палубы чей-то голос. — Скоро там?

— Все, кончаю, — ответил матрос и в последний раз огляделся по сторонам. И тут его взгляд остановился на Николае. — Ну, а ты чего рот разинул? — спросил он. — Тебе что, особое .приглашение?…

Николай приблизился к нему, не выпуская из рук вещи.

— Видишь ли, у меня неувязка получилась, — грустно усмехнулся он. — Деньги на вокзале сперли. Вот я и остался на мели, при пиковом интересе. А ехать надо — край…

Званцев сам удивился своему развязному тону.

— Н-да-а, — протянул Васька, с сожалением разглядывая сгорбившегося человека в лыжном костюме. — Однако без билета не могу. Порядок…

— Неужели своего брата-матроса бросите? — спросил Николай и тут же вспотел от собственной наглости. Ложь вырвалась бездумно, от крайнего отчаяния, как защитный рефлекс.

— А ты откуда? — недоверчиво спросил Васька.

— Из Новороссийска, с Черного. На сейнере там работаю.

— А куда ж путь держишь? — В его голосе Николаю послышалась скрытая заинтересованность.

— К тетке в Светлый Исток.

Васька поскреб затылок. В это время сверху опять закричали:

— Долго еще там?

— Куда спешишь? — огрызнулся Васька. — Не на пожар. Туман лежит.

— Давай, не умничай, — ответил из темноты невидимый человек. — Пока до первого переката дотянем, прояснится.

Васька еще раз взглянул на Николая и решительно бросил:

— Черт с тобой, пошли! У меня в кубрике спать будешь. Как-нибудь доберемся. Не оставлять же своих…

Николай не верил своим ушам. Он обалдело стиснул широкую Васькину ладонь и побежал по сходням, с трудом удерживая равновесие.

Васька проводил его вниз по крутому, узкому трапу. В конце коридора вполнакала светила лампочка. Васька уверенно надавил плечом боковую дверь, и они вошли в маленький кубрик, рассчитанный на двоих. Своим видом и размерами он мало отличался от обычного вагонного купе. Разве только полки были чуточку поуже, и до потолка при желании можно было достать головой.

— Располагайся, братишка, — пригласил Васька. — Мне с двенадцати на вахту. До четырех поспишь на моей койке. А я пока пойду. Сейчас отваливать будем.

Дверь за хозяином затворилась, и Николай остался один. На душе было радостно и тревожно. Радостно оттого, что он так удачно выкрутился из трудного положения. А тревогу порождала ложь. Кроме того, он боялся, что его обнаружат до того, как тронется пароход, и с позором ссадят на берег. Каждый шорох в коридоре заставлял его вздрагивать.

Вдруг покрытый линолеумом пол затрясся под ногами, и легкая дрожь пробежала по деревянным переборкам. Откуда-то послышался глухой ритмичный стук.

Николай догадался — это механик запустил двигатель. По палубе пробежали, громко топая ногами. Слышно было, как кто-то надсадно крикнул «отдай носовой!» Звякнул машинный телеграф, пароход качнуло, снаружи по обшивке ударила волна от провернувшегося колеса. Лампочка над столом загорелась ярче.

Николай вскочил и заглянул в иллюминатор. Там было темно. От плотного тумана стекло казалось запотевшим. Но по шуму, который доносился снаружи, он безошибочно определил — «Зюйд» движется.

Дробно простучали по железному трапу чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и в ее проеме появилась широкоплечая фигура Васьки. За его спиной виднелся щуплый остроносый паренек лет двадцати. У него были светлые и тонкие, как стеклянное волокно, волосы и бесцветные ресницы, под которыми прятались по-девичьи ясные голубые глаза.

— Ну вот, экипаж в сборе, — весело сказал Васька. — Знакомься. Это Серега — наш электрик.

Николай пожал электрику руку и назвал свое имя.

— Так вы, значит, прямо с Черного моря, — спросил Сергей и смущенно улыбнулся.

— Точно! — подтвердил Николай.

— А мы вот с Серегой давно собираемся отсюда когти рвать, — засмеялся Васька, усаживаясь на койку рядом с Николаем и снимая свою щегольскую мичманку. — Разве это работа! Один срам! Полощемся с ним в мутной луже, будь она неладна! А душа ищет простора…

— В море нас тянет, — скромно пояснил белобрысый электрик.

— Это понятно, — неопределенно отозвался Николай, — я сам такой.

— Слушай, друг, а ты случаем не поможешь нам наработу устроиться. Я штурвальный. Говорят — ничего себе. А он вот электрик, первого класса.

— Отчего же не помочь, — смутился Николай. — По-моему это раз плюнуть.

— Завязано? — обрадовался Васька.

У Сергея синим огнем полыхнули глаза.

— Завязано, — ответил Николай, и предательская краска вновь залила ему щеки.

— Тогда записывай адрес. Как обратно приедешь, сразу черканешь письмишко.

Васька достал помятую ученическую тетрадку и огрызок химического карандаша.

— Пиши! — и он стал внятно диктовать адрес. Окончив писать, Николай сложил вчетверо листок и спрятал его в нагрудном кармане.

— Ну, нам сейчас заступать, а ты укладывайся, — посоветовал окончательно повеселевший штурвальный.