Ниже ада

Мы-то, дурачки, думали, что являемся в городе этакими «серенькими мышками»… ан, нет! Чужаков довольно тщательно отслеживали и вели за ними самое пристальное наблюдение. Для чего? А на пример дальнейшей разработки, как объяснил нам Наумов. Дело, оказывается, было в том, что властные круги Города давно уже мучительно искали возможность связаться с «Большой землей». В силу некоторых причин, о которых гэбэшник умолчал, жители этого странного местечка не могли его покинуть. Соответственно, вся надежда руководства была на людей, у которых получалось ходить туда-обратно.

Проблема заключалась в том, что люди эти были малоуправляемы и весьма случайны по своему составу. Нелепая прихоть судьбы забрасывала в анклав по большей мере бомжей, пьянчужек и другую такую же бесполезную для контакта с ГБ публику. Именно поэтому Говоров сделал столь головокружительную, по местным понятиям, карьеру. Кстати, Илья со смехом «вставил свои пять копеек», когда поведал нам, что гораздо позднее узнал, что доска объявлений, по которой он пришел на завод в поисках работы, была этакой миной-ловушкой, поставленной на более или менее разумных «пришельцев». Ну, посудите сами: откуда в Городе, где каждый житель был на постоянном и строгом учете, могла появиться проблема с кадрами для рабочих мест? Все было расписано для каждого «аборигена» чуть ли не с рождения!

Илья не смог быть полезен органам в деле установления контактов с соответствующими московскими службами, так как по некоторым причинам (ох уж мне эта чекистская таинственность!!! А то мы не знаем, что его просто «не пускало»!) он не смог вернуться домой, и его «кинули на производство». Кинули, но не забыли: он был прикреплен к куратору, который периодически с ним встречался и… впрочем, как сказал Наумов, для нас это несущественно.

— Да и хрен с вами! — грубо высказался по этому поводу Андрюха, с презрением глядя на армейского дружка. Муромец сконфузился и ушел в другую комнату.

— Зря вы так, — мягко заметил майор, — здравомыслящий человек должен как-то устраиваться, коль уж судьба-злодейка так жестоко с ним обошлась! Отсюда вытекает и тот факт, что у нас тоже есть определенные точки соприкосновения. Вы ведь тоже отнюдь не дурачки? И, поверьте, мы можем быть друг другу весьма полезны.

— Например? — поинтересовался я.

— Да вот хотя бы, — с готовностью повернулся ко мне Наумов, — подумаем вместе о вашем материальном благополучии. Помогая нам, вы сможете и дальше заниматься спокойно своими коммерческими операциями, не встречая препон с нашей стороны. Поверьте, мы располагаем довольно эффективными средствами для того, чтобы прикрыть ваш — как это там принято говорить? — ах да, бизнес! — последнее слово чекист произнес с плохо скрываемой насмешкой.

Меня пронзила внезапно пришедшая мысль:

— А эти ваши, хм, «средства»… не из серии броневичков, что из людей кучку пепла делают?!

— О! Это уже крайняя мера! — Наумов сверкнул белозубой улыбкой. — Для особо, если так можно выразиться, непонятливых! Мы к ним со всей душой, а они знай себе норовят захапать побольше и сбежать. А так, согласитесь, делать нехорошо! — Улыбка превратилась в хищный оскал.

У меня перед глазами вновь встала картина гибели давешних смуглолицых попутчиков. По телу пробежала судорога, а желудок стремительно рванулся по направлению ко рту. Я пулей вылетел из комнаты и, оттолкнув с дороги растерянного Илью, промчался в туалет.

Вернувшись, я обнаружил вполне мирно беседующих Подрывника и Наумова. Говоров по-прежнему сидел в другой комнате и в разговоре не участвовал — это я заметил, когда шел по коридору.

— Проходите, Алексей, проходите — экий вы впечатлительный! — приглашающе махнул мне рукой майор. — А мы вот как раз с Андреем обсуждаем вашу дальнейшую судьбу.

— А что с ней не так? — грубо спросил я. — Убивать нас пока вроде не за что (надеюсь, о наших похождениях на складе гэбэшники еще не в курсе?), — отказываться мы от вашего предложения вроде не пытались, так в чем, собственно, дело?

— А дело, Алексей, в том, что за последний год, фактически сразу после того как открылся тоннель, который связывает Город и Москву, в нашем положении, — Наумов замялся, — кое-что изменилось, и отнюдь не в лучшую сторону. Нарушилось определенное равновесие, и теперь вопрос связи с внешним миром является для нас вопросом жизни и смерти! Именно поэтому мы крайне заинтересованы в сотрудничестве, я подчеркиваю, сотрудничестве с людьми, которые могут нам помочь! Не буду ходить вокруг да около — если я получу отказ, то… — чекист выразительно рубанул воздух ладонью. Тягостное молчание (естественно, наше!) накрыло комнату.

— В общем, думайте, ребятки! — Майор добродушно улыбнулся и полез в карман за папиросами.