Ницше. Для тех, кто хочет все успеть. Афоризмы, метафоры, цитаты

«Можно сделать заключение о существовании возле Солнца бесчисленного количества темных тел – таких, которых мы никогда не увидим. Говоря между нами, это притча; и психолог морали читает все звездные письмена только как язык символов и знаков, который дает возможность замалчивать многое» – даже эта вырванная из контекста цитата говорит нам о проблеме, волнующей Ницше. В самом общем виде это проблема зашоренности взглядов. И снова мы сталкиваемся с некоторым противоречием. Познание невозможно без отправных точек, без очевидных аксиом, но со временем они перерождаются в мыслительные штампы, делая нас несвободными даже в мыслях, превращая нас в заложников устоев, когда-то принятых без сомнения.

«Я – от сегодня и от прежде, – но есть во мне нечто, что от завтра, от послезавтра и от когда-нибудь»

(«Так говорил Заратустра»)

«Все эти морали, обращающиеся к отдельной личности в целях ее „счастья", как говорится, – что они такое, если не правила поведения, соответствующие степени опасности, среди которой отдельная личность живет сама с собою; это рецепты против ее страстей, против ее хороших и дурных склонностей, поскольку они обладают волей к власти и желали бы разыгрывать из себя господина; это маленькие и большие благоразумности и ухищрения, пропитанные затхлым запахом старых домашних средств и старушечьей мудрости. Все они странны по форме и неразумны – потому что обращаются ко „всем", потому что обобщают там, где нельзя обобщать; все они изрекают безусловное и считают себя безусловными».

НИГИЛИЗМ

Суть этого мировоззрения: все подвергается сомнению вплоть до полной переоценки и отрицания, в крайней форме становящегося самоцелью (в отличие от критицизма)

«Подняться так высоко…»

Заглянуть за границу добра и зла – эту метафору, увы, нередко понимают как открытие вседозволенности для себя, как бытовое индивидуальное пренебрежение законом и моралью, а не как взгляд на человеческие мыслительные категории словно со стороны, без чего достижение Истины невозможно, ибо часть никогда не постигнет целое.(Это, конечно, гегельянство, но вполне применимое в данном контексте.)

«Моя первая человеческая мудрость в том, что я позволяю себя обманывать, чтобы не быть настороже от обманщиков…

Моя вторая человеческая мудрость в том, что больше щажу я тщеславных, чем гордых…

Моя третья человеческая мудрость в том, что ваша боязливость не делает для меня противным вид злых людей… И переодетым хочу я сам сидеть среди вас – чтобы не узнавать вас и себя: в этом моя последняя человеческая мудрость»

(«Так говорил Заратустра»)

Вообще, какими бы разными мыслями и сюжетами ни вдохновлялся художник, писатель, поэт, философ или любой другой творческий человек, все или почти все его труды будут объединены некой общей концепцией, мировоззрением, идеей. Невозможно исключить влияние личности автора на написанное им, даже если это документальные хроники или школьный учебник. А уж если человек обращается к миру с идеями того же масштаба и оригинальности, что у Фридриха Ницше, – то в этих идеях он весь. Поэтому невозможно понять личность автора и смысл его произведений в отрыве друг от друга. Это в булке может не отразиться личность пекаря, а в книге, картине, музыке, научной теории неизбежно виден – если уметь смотреть – тот, кто ее создал.

«Моя задача – подготовить человечеству момент высшего самосознания, великий полдень, когда оно оглянется назад и взглянет вперед, когда оно выйдет из-под владычества случая и священников и поставит себе впервые, как целое, вопросы: почему? к чему?»

(«Ecce Homo»)

Ницше в своих основных работах заложил, без преувеличения, фундамент всей философской мысли грядущего XX века, да и сегодня продолжается осмысление и переосмысление его идей. Лучшие умы еще не раз попытаются пройти той дорогой, что самого Ницше когда-то привела к необходимости «подняться так высоко, как никогда не поднимался ни один мыслитель, в чистый, студеный альпийский воздух».

Глава VII Недуг и гордыня – музы гения?