Нитка кораллов

Почтовый работник Надежда Ивановна, озабоченная женщина лет тридцати, с мелкими чертами лица и тугим перманентом, заметила стоявшего у стены мальчика случайно. Просто никто в этот момент не отправлял заказных писем и бандеролей. Задумавшись, она рассеянно скользила взглядом по залу. И заметила мальчика. Он стоял как раз напротив ее окна, прислонившись к стене. Худенький, в черном длинноватом пальто, в черной шапке-ушанке с висящими завязками. Лет девять — десять ему. Интересно, этот тоже, как ее дочка, все время требует у своих родителей мороженое и кино? Вроде она уже видела его когда-то. Небольшая фигурка, прислонившаяся к стене, ей знакома. В следующую секунду она уже забыла о мальчике: к окошку подошли.

Надежда Ивановна приняла заказную бандероль с книгами у девушки в кокетливой меховой шапочке. Крупный мужчина в роговых очках, астматически дыша, подал письмо в Чехословакию…

Минута затишья. Машинально Надежда Ивановна посмотрела в зал. Взгляд ее снова наткнулся на мальчика у стены. Он терпеливо стоял на том же месте. И вдруг Надежда Ивановна поняла, где она уже видела этого вытянувшегося, как часовой на посту, мальчишку в долгополом пальто. Да здесь же и видела! Не в первый раз мальчик торчит напротив ее окна. Видно, ждет кого-то. Не впервые ждет. Пускай! Какое ей дело? Надежда Ивановна подавила равнодушный зевок. Не забыл бы муж зайти после работы в рыбный магазин! На днях Верочка просила жареной рыбки.

Протягивается в окно рука с письмом. Еще письмо. А вот бандероль…

Когда, отпустив несколько человек, Надежда Ивановна посмотрела в окно, мальчика уже не было. Отсутствие его она отметила про себя с тем же безразличием, что и присутствие.

Но дня через два, снова увидев мальчика напротив своего окна, Надежда Ивановна взглянула на него с некоторым интересом. Кого он ждет? Она стала посматривать, не подойдет ли кто-нибудь к мальчику. Нет, к нему никто не подходил, он ни с кем не заговаривал. Просто выстоял у стены, неподвижно и терпеливо, минут пятнадцать — двадцать, потом исчез…

Теперь Надежда Ивановна хорошо разглядела лицо мальчика. Острокосенькое, брови светлые, еле заметные, глаза серые, небольшие. Ничего примечательного. Бот только выражение какое-то самозабвенное. Будто мальчишка чем-то любуется, глядит — не наглядится. На что это он всегда смотрит? Ведь с ее окна глаз не спускает. Надежда Ивановна оглянулась: нет ли за ее спиной чего-нибудь интересного? На стене, между окнами, как раз позади нее табличка:

БУДЬ ОСТОРОЖЕН

С РАЗОГРЕТЫМ СУРГУЧОМ

ПРИ ОПЕЧАТЫВАНИИ КОНВЕРТОВ.

Неужели на эту табличку мальчик так заглядывается? Забавно! Да вряд ли… На плакаты в зале он еще мог бы заглядеться. На них хоть картинки есть: самолет, поезд… А на старой пожелтевшей табличке про разогретый сургуч одни полинявшие буквы.

В свободные минуты она украдкой наблюдала за мальчиком. Он приходил не каждый день, но часто, всегда между часом и половиной второго. Однажды глаза их встретились. Лицо мальчика просияло, бледные щеки залил нежный румянец. Мальчик откачнулся от стены, подался вперед. Ей показалось, что он хотел куда-то броситься, но удержался. Движенье это было мимолетным: мальчик тотчас же выпрямился, но оно было, она не могла ошибиться.

Чья-то рука подвинула запечатанный конверт на край барьера. Надежда Ивановна взяла его, из-за спины клиента успев заметить, как дрожат опущенные ресницы мальчика. Выражение привычного терпеливого ожидания уже сменило на его лице недавнее оживление.

— Фу, как здесь жарко! — пробормотала Надежда Ивановна, штемпелюя письмо. В замешательстве она провела пальцем по лбу, поправила нитку кораллов на шее. Внезапная догадка поразила ее. Разогретый сургуч здесь ни при чем. Ведь это на нее мальчик смотрит! Да, на нее. Но почему? Будь на месте мальчишки, чем-то напоминавшего ей насторожившегося воробья, молодой человек лет, ну, хоть восемнадцати-двадцати, она не сомневалась бы, что стала предметом нежной влюбленности. Что за чепуха приходит в голову! Может быть, мальчик ненормальный? Ей стало немного страшно. Вот смотрит-смотрит, а потом притащит камень да швырнет ей в голову. Вид у него кроткий. И вполне нормальный. Но никогда нельзя знать наверное…

Еще через несколько дней она решилась и, выйдя из-за барьера, прошлась по зальцу. Поравнявшись с мальчиком у стены, обронила мимоходом:

— Ты ждешь кого-то?

— Нет, я так… — Он еще больше побледнел.

— А я думала, ждешь…

Ей надо было возвращаться на свое рабочее место: у окна скопилась очередь. На нее недовольно поглядывали. Еще выговор схватишь! Отходя от мальчика, она услышала, как он с трудом перевел дух.

Отпустив клиентов, Надежда Ивановна с небрежной полуулыбкой сказала кассирше:

— Тут мальчишка какой-то часто стоит в зале. Не замечали? Пялится на меня, да и только!

Начальник отдела доставки, мрачный, желтолицый человек, поинтересовался:

— Что за мальчик? О чем вы?

— Да там, у стены. Вон и сейчас стоит.

Подняв на лоб очки, начальник с минуту присматривался.