Нить волшебства

Я вздохнула, рассматривая его рыжие волосы, в свете танцующего пламени казавшиеся почти медными. Бабушке бы Ромео понравился. Она кормила бы его вкусными пирогами и рассказывала свои чудесные истории. При воспоминании о близких к горлу подкатил ком, и так сильно захотелось домой, что хоть вставай и беги без оглядки.

Вздохнула, кутаясь в плащ. Я уже взрослая, поэтому пора самой научиться справляться с трудностями. Правда, тоска по дому никуда от этого не денется. «Год… Всего лишь год, и все станет, как было», — подумала я, зевая и закрывая глаза.

Глава вторая

Утро выдалось на редкость противным. Небо затянули серые тучи, грозившие вот-вот разразиться ливнем. Стелился туман, укутывая низины и корни деревьев в призрачную тюль. Возле тлеющих угольков, свернувшись рыжим клубком, спала обычная белка. Но стоило мне зашевелиться, как зверек испуганно вскочил и скрылся в ветках сосны.

За ночь костер потух, и я проснулась от того, что замерзла. Поняв, насколько бесполезно кутаться в плащ, выползла и стала теребить Ромео, пусть просыпается. Без него мне огонь не развести. Вчера паренек пользовался какой-то мудреной зажигалкой, высекающей искры. Я же к тому времени настолько устала, что даже не поинтересовалась диковинкой.

Рыжик что-то недовольно пробурчал и сильнее закутался в плащ, так, что только один нос торчал. Я сделала попытку номер два, чтобы его разбудить. Ромео зевнул, приоткрыл один глаз.

— Чего тебе? — хмуро поинтересовался он.

— Холодно, — ответила я вместо «доброго утра».

Погода тут заметно отличалась от той, что у нас. Гораздо холоднее, сильнее чувствовалась влажность, но воздух был чистым и свежим. У меня на Земле царила середина сентября, но дни оставались солнечными, теплыми — бабье лето. Неудивительно, что я оказалась достаточно легко одета для прогулки в лесу в фэнтезийном мире — джинсы, блузка и пиджак, атласная подкладка которого от холода заставляла поеживаться. Хорошо, что во время перемещения на мне не было вечернего платья и туфель на шпильках. Но радоваться этому не получилось. Одна в чужом незнакомом мире без денег и умений… Те еще перспективы, если честно.

— Слушай, а какое тут время года?

— Конец лета, — отозвался Ромео, снова зевая, — а что?

— У нас теплее, — отозвалась я, стараясь не стучать зубами.

Менестрель вздохнул.

— Еще вопросы будут, или я могу поспать?

— А почему мы друг друга понимаем? — выдала я. — Ты вряд ли знаешь русский, а я… хммм…

— Чардынский? Магия срабатывает. Целители на защитный барьер заклинание накладывают. Новички легко ему поддаются, — рыжик снова зевнул. — Впрочем, есть еще специальные амулеты. Их мастерицы создают. Они вплетают чары, которые позволяют понимать собеседника, на каком бы языке он ни говорил. Многие их покупают. Проблем с общением у нас нет.

— Ясно, — получила я исчерпывающий ответ.

Менестрель посмотрел на меня, отчаянно пытающуюся согреться, и вздохнул, покорно вылезая из-под плаща.

— Сейчас разожгу костер. За водой сходишь? — уточнил он.

— Да.

Я подхватила котелок и отправилась к ручью. Зачерпнула воды и повернула обратно. Собралась уже раздвинуть кусты дикой ежевики, чтобы пробраться к заветной сосне, как на поляне раздались голоса. Я замерла и прислушалась.

— Михей, глянь, что у него еще есть, — хриплый мужской голос.

— Да кроме ковра и взять-то нечего, разве что мандолину, — ответил второй.

Разбойники! Других вариантов просто не было. Я осторожно выглянула, прячась в кустах. Здоровенный, заросший черной бородой, детина, стоял за спиной бледного Ромео и прижимал к его горлу кривой нож. Второй, невысокий и коренастый, одетый в яркую красную рубаху, находился в нескольких шагах, держал в руках струнный инструмент, смахивающий на домру. Вытряхнутые из сумки вещи рыжика валялись под его ногами.

— Деньги где? — уточнил бородатый.

— Нету, — хмуро отозвался рыжик. — Я музыкант, а не купец.

— И не уж-то ничего не насобирал? — поинтересовался второй, замахиваясь мандолиной и заставляя Ромео вздрогнуть.

— Не трогайте ее, пожалуйста. Это единственная вещь, что осталась мне от матери, — тихо сказал паренек.

Разбойники захохотали. Тот, что в красной рубахе подошел ближе, дернул за одну струну, издевательски смотря на рыжика, у которого от бессилия дрожали руки.

Гады! Если до этого мной владел страх, то теперь появилась злость. Я осторожно, почти на цыпочках, быстро обошла поляну, поднимая с земли палку. Прокралась за спину бородатого и… со всех силы ударила по голове. Тот зашатался, выронил нож и упал, как подкошенный. Второй изумленно вытаращился и злобно оскалился, увидев меня. Замахнулся злополучной мандолиной…

— Нет! — завопил рыжик, забыв про все на свете и кидаясь на мужика с визгом команчей.

Зеленые елки!