Нить судьбы

Уж больно тому не нравилось предстоящее дело, оно заставляло его нарушать собственные принципы. Посвятив всю свою жизнь противостоянию вампирам, он в итоге сейчас будет создавать из этой девушки нечто подобное. Но клирик косвенно был виноват в том, что случилось с ней, пусть и действовал изначально из лучших побуждений.

Лина испуганно обернулась к понтифику. Полностью? То есть и нижнее белье тоже?

Марк лишь жестко сжал губы.

Ну ладно, значит полностью. Собственно, чего бояться то, а то она никогда голой перед двумя мужчинами не стояла. Тем более, что один из них священник, а второй — ее любовник.

Девушка, покраснев, стыдливо стянула с себя бюстгальтер, затем медленно, надеясь, что ее остановят и скажут, что этого достаточно, — трусики. И осталась обнаженной стоять в очерченном круге, прикрывая руками интимные места. Священник по-новой окропил круг. Вода снова впиталась в ковер и место наложения аркана стало темно-бордовым и каким-то зловещим.

Марк снял пиджак, засучил рукава рубашки, вошел в круг и взял поданный магом стилет. Развернул Лину к себе спиной, обнял одной рукой, крепко держа за плечи и, ласково поцеловав ее между лопаток, приставил острие оружия к пояснице.

— Прости мне эту боль, любовь моя! — он произнес ей на ухо. Лина, сосредоточившись на предстоящем, дернула головой, чтобы не отвлекал. Понтифик чуть нажал на рукоять, взрезал кожу. Девушка едва слышно зашипела.

— Глубже режьте! Нечего миндальничать! — грубо окрикнул священник, вставая в тот же круг. В одной руке он держал чашу с водой, вторую окунул в нее, готовясь окроплять рану.

Марк нажал еще чуть сильнее.

Отец Сергий недовольно качнул головой и сам ударил по рукоятке стилета, глубже вонзая его в тело девушки. Кровь полилась по бедру тонкой струйкой, Лина коротко всхлипнула и застонала от боли.

— Если уж решили сделать из нее гемофага, так делайте правильно, — рявкнул на понтифика священник и начал читать заклинание, смачивая водой рану. Марк медленно поднимал кинжал вверх, вспарывая спину девушки вдоль позвоночника.

Лина терпела изо всех сил, на грани возможного, стараясь не отвлекать своими стонами и вскриками ни священника, читающего аркан, ни понтифика, добавляя ему лишние мучения. Она безумно радовалась тому, что Марк удерживал ее одной рукой в стоячем положении, сама бы она давно уже свалилась на пол. Боль была сильная. Нет, боль была оглушающая, воображение девушки во всех деталях показывало, как острие медленно по миллиметру поднимается к лопаткам. Она слегка притуплялась, когда вода попадала на рану, но снова разгоралась со следующим движением ножа. Девушку била сильная дрожь, бедра стали красными от льющейся крови, по щекам ручьями текли слезы. Но надо молчать! Нельзя отвлекать ни того, ни другого, чтобы получилось все как задумано. И она очень старалась под смутно различимое бормотание священника. Если уж она выжила после изуверств Гюнтера, то обязана выдержать и это, чтобы подобное с ней больше никогда не происходило.

Высший с тревогой следил за любимой, выдержит ли она наложение аркана. Ему было больно вместе с ней, казалось, он сам себе наносил длинную резаную рану вдоль позвоночника.

И он неимоверно гордился своей женщиной, ее выдержкой и терпением.

Когда, по ощущениям Алины, пытка превратилась в бесконечную, понтифик вытащил из раны кинжал и, вспоров им же свою руку, приложил к губам девушки кровоточащее запястье. Девушка сначала, едва касаясь кожи, слизывала выступающие капли, но затем его кровь стала казаться Лине самым восхитительным, что она когда — либо употребляла. Она вцепилась в руку высшего, сильнее прижимая ее к своим губам, и начала высасывать одуряющую жидкость из его вен. Пульсация в ране потихоньку начала утихать.

И в этот момент по пояснице ударила обжигающая молния. Девушка застонала от новой внезапной пытки, дернулась вперед, выгнув спину, но высший с силой держал ее свободной рукой, не позволяя ей оторваться от его крови.

Жгучая, ослепительная волна медленно, так же медленно, как до этого острие кинжала, начала подниматься вверх. Ее слегка приглушала кровь понтифика, которую Лина продолжала пить, но от этого становилось еще хуже, девушка ощущала жар накладываемого аркана каждой клеточкой. Казалось, что священник зашивает вспоротую рану раскаленной иглой, вонзая ее до самого позвоночника в тело девушки.

И вдруг боль исчезла. Испарилась, как будто ее никогда не было. Лина подняла голову в изумлении, неужели и эта дикая пытка наконец закончилась, как отец Сергий дотронулся до ее спины и, прикоснувшись к шести точкам вдоль спины, последним заклинанием зафиксировал печать гемофага намертво. Эта боль превзошла все, что вытерпела Лина до этого, она как будто вывернула наружу кожу, оголяя нервы и пропуская электрический ток сквозь них, выворачивая суставы, срывая мясо с костей.

Не выдержав, Лина повторно упала в обморок.

…

Девушка открыла глаза. Она снова лежала на ковре, но уже была прикрыта пиджаком высшего, а сам вампир склонился над ней с тревогой.

— Как ты, радость моя? — тихо спросил Марк.