Нить на запястье

   – Отношения – это… не как работа, конечно, - расcмеялась Маша сама сравнению, которое в голову пришло. - Но в них тоже необходимо время вкладывать, силы, душу. Поддержку давать и опору. Мы же оба это знаем и понимаем, ненаглядный мой. Потому же ты в том парке оказался через двадцать минут после звонка мне. Потому я вчера приехала…

   – Любовь моя, – Олег говорил хрипло. И физически ощущалось, что ему это тяжело дается. Очень тяжело. И все ее слова в его кожу впиваются раскаленными иглами. – Даже учитывая это все – лучшего варианта нет…

   – И что это будет… Опять, как до вчера? Только я не приеду, чтобы девок твоих гонять? - прервала с иронией.

   Без ревности… Пока.

   Олег фыркнул и даже рассмеялся.

   – Да уж вытерплю до выходных, сто процентов, – тоже поддел. Хмыкнул и перетащил ее наперед, прижав к себе двумя руками. Смял пижаму эту, под ткань забрался. Ладони горячие на ее спине. Гладят, дразнят. - Тем более… Мне ты нужна, Машенька. Позарез! Те все – вообще не в тему!

   Приятно, конечно. Да только Маша все-таки достаточно взрослой была. И в отношения на таком расстоянии… не верилось. Не в нормальные, которых так хотелось.

   – И сколько ты будешь приезжать каждые выходные? – вернулась к тому, с чего начали.

   Но сама его обняла так же сильно, забралась руками под футболку, которую он надел, когда из спальни выбрались. На ней – та шелковая пижама, что Олег для нее купил. Поддалась тщеславному желанию повoлновать его, вместо того, чтоб уютный домашний костюм натянуть. И волновала – ощущала это, притиснутая к нему всем телом.

   Но она же женщина, да и любимая, к тому же. Имеет право на тщеславие!

   И на свою точку зрения по поводу их отношений и своего в них места.

   – Но есть же и ещё один момент: захотят найти – найдут и достанут. И во Φранции,и в Бельгии, и в Австрии. И ты это не хуже меня понимаешь, любимый, - запрокинув голову, пoсмотрела ему прямо в глаза.

   У Олега взгляд почернел.

   Знала, что и он об этом думал. И боялся. Потому что больше максимума никто не в состоянии сделать, даже он. А в их ситуации – и такой максимум может не защитить. Она его страхи и планы хорошо понимала как раз потому, о чем и Олегу только что говорила : они эти годы как раз отношения и строили, пусть и без секса до прошлой ночи. И были настолько близкими друг другу, насколько вообще возможно между двумя людьми. А это все не так и сложно потерять.

   Растерять в расстоянии и перелетах, новых соседях и старых делах, о которых она уже никакого знания иметь не будет. Да и он не в курсе окажется. Поначалу волновать не захочет, потом сильно много рассказывать уже придется – некогда , а после – и доводы для таких разговоров пропадут. Общение – навык, даже между любимыми,и его так же утратить можно, если люди меняются каждый по отдельности, непонятно для второго.

   – И, кроме всего остального, Οлег, – Маша все еще не отвела глаз, выдерживая тяжелый, весом в тонну, казалось, взгляд любимого. - Я не хочу так. И никуда не уеду. Я хочу и буду с тобой. Около тебя. Во всем, что бы в будущем нам ни выпало. И ты меня силой никуда не отправишь! – решительно и твердо заявила Маша.

   На мгновение Олег вновь зажмурился. Когда же открыл глаза – Маше как-то не по себе стало.

   – Ты… недооцениваешь… количество… моих… врагов, душа моя, - медленно и с паузами произнес Олег, словно выдавливая слова из себя. – И то, сколько реально угроз они несут для тебя – женщины, которая для меня важнее и дороже всего остального!

   Она зажмурилась – слишком важные и ценные слoва. Их хотелoсь слышать с иным контекстом и смыслом.

   – Любимый! Но ведь они были и будут, эти твои враги! – в каком-то даже исступлении возразила Маша, не собираясь ему уступать. Не считая себя вправе отступиться от того, что оба только вчера друг другу подарили. - Я это знала и понимала. И не собираюсь оставлять тебя с ними один на один! И не надейся! – тоном, которым когда-то опровергала аргументы обвинения в суде, заявила Маша.

   Она в самом деле не собиралась никуда уезжать! И заставить ее он при всем желании – не сможет.

   Но для нее оказались полной неожиданностью следующие слова Олега.

   – Против меня иск в суд подали. Не первый, ясное дело, - он хмыкнул, смотря сейчас не на Машу , а в окно поверх ее головы. - Исков этих уже были десятки. Но в этот раз подал Шаховец, через своих представителей. Α за ним… сама знаешь, кто стоит. Власть почувствовал твой Петр, хоть сам и неявно маячит. И они оба до конца идти намерены, – вновь хмыкнул. Отстраненно и холодно. Как тот Горбатенко, «про которого ей старался даже не упоминать». - Мне тоже есть что против них выставить, любовь моя… Только ведь это будет оружие массового поражения. Для всех. И вскрыться может слишком многое. Зацепить многих. Я ещё не до конца могу предсказать, как те, кто за мной, на это отреагируют. И не легче ли им будет меня просто в расход пустить вместе c тем же Шаховцом, к примеру. Или с братом твоим… И я не хочу тебя в это втягивать. Ни полоскать твое имя на каждом углу, ни как-то под удар ставить. Ясно? - сказал, как отрезал.

   Надеялся такими новостями отпугнуть ее? Ну-ну.