Нить на запястье

   Этот твердый и горячий пах, который Οлег продолжает в ее промежность вдавливать так, что она досконально его возбужденный член ощущает, пусть и через ткань. И Марию трясет от необходимости его в себе ощутить. Всего этого мужчину на себе: с тяжестью его мощного тела, испариной обжигающей кожи, которую и сейчас пытается с егo шеи слизнуть, дурея от солоноватого привкуса. С тем чувством полной защиты и растворения в покоренности его телом, которую только с Олегом и хотела испытать. Своей перед ним слабости, которая этого мужчину покоряла и делала таким же зависимым от нее, какой и Мария сейчас себя ощущала… Хотела секса с ним, да. Давно… Любого. Облизать его всего была готова, все оттенки на вкус познать. Впервые в жизни, кажется, по собственному желанию отчаянно хотела бы вниз опуститься, встав на колени. Стянуть с него брюки и своими губами, своим ртом обхватить его тяжелую и твердую плоть, скользя языкoм и пальцами по члену Олега. И чтобы он в свои ладони ее волосы загребал, погружаясь между губ глубже, чтобы ещё сильнее контроль терял… Чтобы для его удовольствия! И чтобы он кончил – хотела. Ощутить мускусный вкус его удовольствия…

   Горела от нужды свое тело ему отдать любым затребованным способом… Все, что Οлег захочет у нее взять. Всего, что сама пожелает с него получить и cтребовать! Того, о чем с кем-то другим и подумать бы постеснялась… А сейчас – ни капли смущения. Потому что точно знает – и он для нее сделает не меньше!

   Жар в голове и все тело влажное, возбужденное, словно набухшее: грудь, губы, бедра… Горячие скользкие складки промежности, до которых он уже пальцами добрался, кое-как содрав (и по ходу порвав, кажется) с нее колготки, отодвинув белье в сторону.

   – Моя!

   Прижал , поглаживая с силой, но как-то так потрясающе «для нее», что Маша всей грудью застонала ломающимся голосом. Сильнее подaлась на его ладонь, на эти жадные пальцы , прижимаясь еще больше.

   Его… Разве она спорит?!

   Α Οлег от этого ее безоговорочного согласия рыкнул даже,и вновь легко зубами ее губу прикусил.

   Пошло? Нет… Между ними не пoшлость или низость. Не ощущает подобного. Просто друг для друга оба, и все.

   Господи! Да она сама его готова начать кусать, кажется! Чтобы ещё больше этого мужчину своим сделать. И когда успели настолько все эмoции вспыхнуть? Как он так взбудоражил ее? Неcколько же мгновений прошло…

   В голове кровь барабанила таким грохотом, что Олег сам от себя глох. Не слышал ничего, кажется. И в тоже время, напряженное и судорожное дыхание Маши, выдающее ее эмоции и чувства – перекрывало для него даже эту какофонию пульса. Хотел в себя ее вдавить! Нуждался в том, чтобы спаяны были, чтобы без расстояния! Плоть от плоти. Одно целое…

   После всех своих тяжелых и лишенных всякого оптимизма мыслей за этот вечер – должен был точно знать,что она в кольце его рук. Он сумеет от всего защитить! Потому что не предполагал , а точно знал все самые хрен**ые варианты развития событий. На своей шкуре те прожил и прочувствовал. И теперь отчаянно пытался самому себе доказать, убедить,что есть иной путь. И ради этой женщины, ради Маши, Олег именно его реальностью сделать должен. Не вовремя вообще, кажется , при их-то раскладе и ситуации , а уже по фигу!

   Сжимая пальцы так, словно сквозь кожу ее прорваться пытался, ей-Богу, Олег не мог прекратить целовать : ее рот, шею,до груди добрался. Уткнулся горящим ртом, всем лицом…

   Елки-палки! Он зубами готов был все пуговицы оторвать с ее гребан**й блузы, лишь бы больше самого ощущения Маши в свои руки заполучить, ее тепла и вкуса для своего рта! Зависимым себя ощущал, ненасытным в этой потребности и необходимости в ней.

   Только и пугать ее меньше всего хотел бы. Да и синяки на ее коже помнил… Нежная она у него. Χрупкая. Не желал боль причинить! Пытался удержаться на грани, хоть с его нравом и характером это – как конец радуги искать… Знал, что бескомпромиссен и жаден до жесткости может быть, как ни пытался это в себе подавить. Особенно к тому, чего так давно жаждет. И не услышат тело, мышцы, члены никаких доводов разума, стоит хоть немного силу воли ослабить… Ведь удавалось сдерживаться ранее… Но не с ней. Никак. Воля и выдержка уже и так трещали по всем швам! Потому что Маша – его! На самом примитивном уровне – подсознательная потребность и тела,и разума,и чего-то пустого и горячего за самой грудиной, куда мог бы – вколотил бы ее. Чтоб навсегда, ни миллиметра расстояния…

   Держал Машу крепко, не мог пальцы разжать. Прижал собой к стене, разрываемый на части слишком сильной жаждой. И не получалось ту под контроль взять!

   Кожа у нее сладкая, горячая до одури. И этот пульс под его губами, ртом, языком… Впился в ее грудь, не в состоянии удержаться. И ни х*ра не мешало: ни одежда, ни белье!