Нить на запястье

   – Петя жалеет о том, что так сложилось. Честное слово, Машунь. Он не собирался обострять. И с тобой помириться хочет. Только сама же знаешь, для него Горбатенко вспомнить – все равно что перед быком красной тряпкой помахать…

   Ага, парламентарий с предложением мира. Οпять .

   – Не я подняла вопрос об Олеге Игоревиче позавчера. Οн сам начал, – передернула Маша плечами. Не собиралась тут идти на попятный.

   Коля улыбнулся так, словно прекрасно уловил мысли младшей сестры.

   – Не ты начала, верно, - согласился. - Но ведь это ты с ним сотрудничаешь, вот Петя и взбеленился.

   – Коль, я вам говорила миллион раз, прекратите вмешивать меня в ваши дела. По горло сыта. Хватит! – отрезала Маша, начиная злиться.

   Теряла практику невозмутимости, что ли? Давно в судах не выступала, где постоянно холодная голова необходима, несмотря на любые скользкие темы. Хотя ее братья и тогда умели довести Машу. Петр больше, конечно.

   – Да, я помню, что тебе наш подход не по вкусу, Маш, – вроде призывая к перемирию, Коля вскинул руки. – Только у Горбатенко он чем лучше? Думаешь, наш губернатор законней дела ведет?

   Маша резко выдохнула. Οна неплохо знала, как Олег дела ведет. И камень Коли в его огород был не настолько уж условным. Но…

   – А я ни его, ни вас, ни других спонсоров об источнике доходов не спрашиваю. У меня благотворительная организация, опекающая сирот, а не налоговая полиция, Коль. Мне о детях думать – первостепенно, а не ваши источники доходов проверять, - ответила резче, чем стоило. Коля заметит и задуматься может.

   А о том, что неподалеку включенный телефон лежит – позабыла уже. Пыталась воли раздражению не дать и все равно злилась.

   – Ты ведь не только по фонду с ним сотрудничаешь, да, Маш? - как–то устало и напряженно вдруг спросил Коля, растерев лоб. Глянул внимательно.

   В животе похолодело почему-то. Но на лице не дрогнула ни одна черта.

   – В смысле? Ты о чем, Коль? – невозмутимо и с выражением совершеннейшего непонимания его намеков, переспросила Маша.

   – Я не говорил Пете, да и не собираюсь, Машунь. Ты взрослая и своя голова есть. Но мне попадались несколько документов по интересам Горбатенко, заверенных тобой. Как с тем же Овчаренко. Это уже тенденция, а не единичный случай. И дела… не рядовые… С ним сотрудничаешь, значит, а от наших предложений нос вoротишь? - Николай посмотрел на нее исподлобья,так и продолжая подпирать стену в коридоре Маши. Но без злости или раздражения. Скорее, и правда хoтел разобраться. - Чем дела Горбатенко тебе выгодней или интересней? Он дает долю больше, чем Петя тебе предлагал и переводит за помощь нам?

   Кровь в голову ударила так, что Маше жарко стало.

   И дикая злость . Гнев, который, казалось, уже давно придушила и успокоила. Ан нет! Притаился только,тлел внутри, вместе с дикой обидой.

   - Не мешай грешное с праведным, Коля! – от гнева горло сдавило, сипеть начала, словно бы вновь боль мучила. – Γорбатенко мне оплачивает консультации и помощь по общим расценкам! Зато никто – слышишь?! – ни один из тех, кому он просил меня помочь или проконсультировать, никогда не обещал «отыметь и удавить» меня , если я не опровергну в суде справедливые обвинения! – под конец с такой силой это из себя выплеснула, что голос поломался.

   Откашлялась, понимая, что ее трясет. Грудь давило. И в голове все ещё стучало.

   Не хотела вспоминать. До сих пор трясло и выворачивало от отвращения.

   Коля почернел лицом. Буквально.

   – Кто?! – проревел так, как она от этого брата еще не слышала.

   Оттолкнулся от стены, нависнув над Марией. Ей даже не по себе стало. Отступила невольно к двери.

   – Маша, кто посмел тебе такое… – и вдруг замолчал. Сам догадался. По глазам видела. - Шаховėц?! – тем же тоном буквально рявкнул Николай.

   – А что ты орешь так, словно не знал? – с сарказмом хмыкнула Маша. – Я Петру все причины перечислила, когда отказалась продолжать представлять защиту Шаховца и попросила, чтобы вы все дела с ним прекратили. Дословно, с записью на диктофоне, – скрестила руки на груди, стараясь этим отгородиться от противных и тяжелых воспоминаний.

   От своих эмоций и обиды на то предательство близких.

   – Твою ****! Я не знал, честно, Машуня! Вообще! Мне Петя не сказал этого, – прохрипел Коля неожиданно для нее.

   И так глянул… Она знала, когда ее братья врали. И сейчас Николай был откровенен. А еще чувствовал себя виноватым. Будь на его месте старший, может,и не поверила бы. Но Коля сейчас не обманывал…

   – Петька сказал, что ты недовольна раскладом и тебе само дело не по нутру. Ну, при твоем чистоплюйстве, я и не удивлялся, - Коля растеряннo запустил пятерню в волосы, растирая голову. – Да и долей недовольна…

   – Какой долей?! – рассмеялась Маша, но с горечью. - Я брала только свой гонорар! Меня в ваши дела втягивать не надо, сто раз говорила, Коля! Я сама, своими мозгами хорошо зарабатываю!

   Замерли посреди коридора, глядя друг на друга.

   Новые факты. Болезненные, обидные… Опасные. Новое понимание. И переоценка oчень многого. Самих отношений прежде всего. Почему–то как никогда до этого ощутили, что они родные… Оба это вдруг осознали.