Нить Ариадны

История разрушения стен и башен Херсонеса известна так же плохо, как история их создания. Можно думать, что первыми разрушителями города были обитатели средневековых городов Крыма — те же греки, готы, аланы, генуэзцы, которых привлекал даровой строительный материал. По свидетельству М. Броневского, также и турки перевозили морем огромные камни Херсонеса «для своих домов и общественных зданий». Затем, как уже говорилось, в опасной близости возник Севастополь… В меньших масштабах разрушение стен продолжалось и позднее — во время строительства монастыря, батарей и военных складов — всеми, кто владел этой территорией постоянно или временно. В разрушении стен приняла участие и природа. Море, уровень которого за последнее столетие стал выше, подмывает берега. Куртины обрушиваются в волны, и теперь трудно себе представить, где шли стены, защищавшие город с моря.

За «временем разбрасывания камней» пришло, наконец, и время нового их собирания. Оно продолжается и в наши дни. Речь, разумеется, идет о мысленном «собирании камней» и их виртуальном соединении с целью научной реконструкции облика города и его фортификации на разных этапах ее существования. Работа эта с точки зрения сложности и затраты умственной энергии вряд ли уступает труду первых собирателей камней.

Археологическое вскрытие такого долговременного сооружения, как стены, дает не моментальный снимок, а ряд накладывающихся друг на друга картин состояния памятника в разные эпохи. Но эти трудности не остановили археологов, отдававших себе отчет в том, что стены — не просто самый видный памятник города, но и ценнейший источник для изучения культуры, экономики, внешней политики Херсонеса.

К.К. Косцюшко-Валюжинич долгое время не считался исследователем херсонесской фортификации по той же причине, что и пионером изучения керамических клейм: начатый им труд по истории и археологии древнего города бесследно исчез. После долгих его поисков директору Херсонесского музея-заповедника И.Д. Антоновой удалось обнаружить в ленинградском архиве всего один лист этой работы — обложку с аккуратно написанным рукою Косцюшко-Валюжинича заглавием.

Черновик труда Косцюшко-Валюжинича видел приехавший в Херсонес после смерти ученого К.Э. Гриневич, дважды запрашивавший Петербург, что делать с этими бумагами. Возможно, новый директор музея воспользовался какими-то мыслями своего предшественника в капитальном труде «Стены Херсонеса», выходившем отдельными частями начиная с 1926 г. Гриневичу в ходе раскопок 1927 г. удалось выявить участок древнейшей стены Херсонеса IV в. до н.э., видимо, составлявший одну оборонительную линию с участком, открытым раскопками в районе античного театра. Она была перекрыта кладкой западного фланга 16-й куртины III в. до н.э.

С 1957 г. в Херсонесе осуществляется систематическое исследование фортификационных сооружений, связанное с необходимостью укрепления разрушаемых временем крепостной стены и башен. Эти работы велись С.Ф. Стржелецким и И.А. Антоновой. Раскопки и дополнительные исследования проводились почти на всем протяжении крепостной стены.

В эти годы мне приходилось бывать в Херсонесе почти каждое лето и участвовать вместе с воронежскими студентами в раскопках близ 15-й башни. Станислав Францевич Стржелецкий часто водил нас по стенам, делясь своими соображениями об оборонной значимости каждого конкретного участка. Наибольшее впечатление производила фланговая башня, обозначенная в плане города под № XVII и известная также по найденной в ней надписи как «башня Зенона». На протяжении многих веков башня укреплялась, перестраивалась, и изменение ее структуры является прекрасным источником для изучения плохо известной военной истории Херсонеса.

Наиболее древняя часть башни имеет диаметр 8 м. Наружная ее облицовка состоит из хорошо подогнанных квадров, уложенных насухо, без применения раствора. Самое удивительное, что внутренняя сторона облицовки по всему периметру башни и на всю ее высоту сложена из обломков надгробных памятников IV—III вв. до н.э. и архитектурных деталей.

Древние греки почитали места захоронений предков. Осквернение гробниц считалось одним из самых страшных преступлений. Лишь в случае смертельной опасности для государства могло быть использовано надгробие в качестве строительного материала. Известно, что афиняне по настоянию Фемистокла употребляли гробницы для сооружения «длинных стен», защищавших Афины и их порт Пирей. Это вызывалось угрозой со стороны Спарты. Херсонеситам, по всей видимости, угрожали кочевники, обосновавшиеся в степной части Таврики. Судя по эпиграфическим датам надгробий, башня Зенона была сооружена в конце III — начале II в. до н.э., во время первого нашествия скифов на Херсонес.