Нить Ариадны

Другая фреска изображает берег с поднимающими вверх зданиями и движущиеся у берега корабли. На основании этой и других фресок Западного дома Маринатос пришел к выводу, что здесь представлена заключительная часть морской экспедиции в Ливию — торжественная встреча победителей ликующими островитянами. С иных позиций к фреске с кораблями подошли другие ученые. Было обращено внимание на то, что корабли фрески не боевые и не торговые суда, могущие вместить добычу, а церемониальные барки, украшенные цветами, гир-ляндами и изображениями священных животных с помещениями, в которых находятся под тентом непринужденно сидящие люди в длинных одеяниях. Сцена на берегу, вдоль которого проплывают корабли, дополняют картину религиозного праздника, а никак не встречи участников морского похода. Группа полуобнаженных юношей в передниках шествует перед кораблями. Некоторые из них ведут жертвенное животное. На холмах гонятся за животными люди в вывернутых наизнанку шкурах. Нет никакого сомнения, что это религиозный праздник, в котором принимает участие взрослое население находившихся на острове городов. Но какой это праздник? Высказано предположение, что здесь изображен годичный праздник открытия навигации. По мнению других, это весенний праздник нового года. Самым убедительным оказалось объяснение фрески с кораблями, предложенное известным шведским археологом Э. Сефлундом. По его мнению, аргументированному рядом фактов, на фреске показан праздник бога морей Посейдона. Воспоминанием об угасшем эгейско-анатолийском культе Посейдона служат сходные праздники, справлявшиеся в классическую эпоху не только в Малой Азии, но и в Италии.

Техника фрески-миниатюры достаточно хорошо знакома по Криту, однако фрески, обнаруженные на Фере, не только самые крупныеиз всех известных, но, может быть, и самые совершенные. Особым изяществом и точностью отличается рука одного из мастеров, трудившихся над ее созданием: линии некоторых рисунков толщиной всего с волос. Фрески Феры дали Маринатосу основание утверждать, что «мы имеем дело с крупным художественным центром, в значительной степени независимым как от Крита, так и от Микен».

В домах раскопанного города обнаружено большое количество сосудов, в основном местного производства, реже — критских. По художественному уровню местная керамика не уступает ни критской, ни микенской. Так же, как критяне и микенцы, жители Феры украшали свои сосуды растительными мотивами, но был у них и собственный излюбленный сюжет — ласточка, вестница весны. Найдены в городе и предметы домашнего обихода, вернее, пустоты, образовавшиеся в пепле на месте сгнившего дерева, которые после заливки гипсом дают точные слепки спальных лож, табуретов и прочей мебели, служившей жителям до дня катастрофы.С самого начала раскопок археологи поставили цель — оставить после себя музей, а не «разграбленные» руины. Все сохраняли по возможности на местах, чтобы создать впечатление живого города. Между тем условия работы были связаны с дополнительными трудностями. Сверху можно было расчищать только те здания, которые сохранились до двух-трех этажей и находились не глубже трех метров. Остальная часть города лежала на глубине 9—11 м от поверхности земли: метра на два его закрывал слой пемзы, а затем на 7—9 м шла масса вулканического пепла. В этом пепле, состоявшем из мельчайших пылинок, но эластичном и достаточно прочном, прокладывали тоннели и шахты, чтобы найти улицы, переулки, дома. В шахты, окружающие раскапываемые здания, вставляли металлические столбы, на которые накладывали крышу. Часть секций в крышах делалась прозрачной. К концу каждого археологического сезона раскопанная часть города оказывалась, таким образом, защищенной крышами, что обеспечивало сохранность оставляемых на местах фресок.

Стало ясно, что на город обрушились две катастрофы — одна за другой с интервалом в полвека. В середине XVI в. до н.э. город был сильно разрушен землетрясением. От процветающего центра остались одни руины. Пришлось отстраиваться заново. И многие жители стали пристраивать к старым, разрушенным стенам новые, значительно менее массивные, а иногда новую стену строили просто рядом со старой. Это объяснило обстоятельство, почему во многих домах оказались двойные стены.

Боксирующие мальчики

Постройки еще не были завершены, когда на город обрушилась вторая катастрофа. На этот раз около 1520 г. до н.э. одновременно с землетрясением (или сразу же после него) началось страшное извержение вулкана. Теперь уже некому было восстанавливать город. Да это было и невозможно: многометровый слой пемзы скрыл под собою следы былой жизни. После этого чудовищного бедствия остров оставался необитаемым в течение двух столетий. Первые следы возобновившейся человеческой жизни датируются 1300 г. до н.э., то есть временем, предшествующим разрушению Трои. Согласно Геродоту, Фера привлекла к себе финикийских мореплавателей, назвавших ее «прекраснейшей».