Нить Ариадны

Сакральному – потому что Лабиринт принес спасение, когда казалось, что гибель Земли неизбежна. Таинственному – потому что знали о нем очень мало. Иномирье занимало особое место в доступной для человека реальности. Чужой и незнакомый мир выходил за границы известной физики, но скопировал человеческий культурно-исторический код. Его неведомые создатели словно издевались над привычной логикой и нашим пониманием здравого смысла.

Легенды, страхи и фантазии причудливо смешались в этом пространственно-временном измерении с механикой и законами популярных ролевых игр. Вот только умирали в них по-настоящему, а «сохраниться» или «прекратить игру» люди уже не могли. Как и аборигены самого Лабиринта, которых мы терзали набегами.

Под незримым оком создателей эта нескончаемая мясорубка одинаково равнодушно перемалывала жизни и тех, и других. Люди вынуждены нападать, монстрам пришлось защищаться. Кристаллы, которые из них выпадали, препятствовали росту Дыры. Другого способа поставить конец света на паузу пока не придумали. По крайней мере, нам о нем никто не сказал.

Люди аккуратно платило дань своими и чужими жизнями, не зная ни времени действия, ни условий контракта, который навязали спасители. Одно из них было особенно жутким: оставленный в Лабиринте человеческий труп оживал и пополнял ряды монстров. Поэтому рейд старался не оставлять за Периметром своих мертвецов. Чтобы замедлить «обращение» их выносили кусками. «Биоматериал», как нейтрально-стыдливо называли погибших, получалось вернуть не всегда. В сложных случаях на помощь приходили чистильщики.

Их, мягко говоря, недолюбливали. Поговаривали, что они добивают своих. Эвакуация раненых – всегда большой риск. В чистильщика вкладывали сотни кристаллов. Именно по ним здесь меряли жизнь. За Периметром люди стоили очень по-разному. Ценность курсанта была почти нулевой.

Эта безжалостность рациональна и потому оправдана. После БАКа существование человечества – это кредит. Вот только кредиторов никто так и не видел. Религиозные фанатики говорят о Спасителе. Хорошо, что их хотя бы не подпускают к Дыре. «Тесей» не поддерживает парадигмы, замешанной на лютом синкретизме духовных концепций, но культисты встречают и провожают в Лабиринт каждый рейд.

Причиной обретения такой привилегии стало сумасшествие одного из ученых. Бедняга сгорел на работе, спятив от перенапряжения и чувства вины. Он собрал пресс-конференцию в ЦЕРНе и сделал объявление о Спасителе и конце света, после чего себя заживо сжег. На следующий день административное здание рухнуло, а на его руинах возник Лабиринт.

Сюжет о безумце появился во всех новостях, но ему не поверили. Только разрушение ЦЕРН подтвердило его правоту. Апокалипсис почти уничтожил науку и вернул угаснувшее доверие к мистике. Ушлые продавцы духовных истин объявили самоубийцу пророком, а растерянность после ужасающей катастрофы породила десятки конкурирующих сект. Выиграла та, что вовремя сдула пыль с древнегреческих мифов. Запаниковавшее человечество обратилось за помощью к старым богам, раз новые его спасти не смогли.

Власти не стали мешать возрождению культа, рассудив, что это поможет справиться с хаосом. Культ и правда помог. Так через века Минотавр вернул популярность. В благодарность жрецам разрешили проводить за Периметром службы. В тот момент даже самые архаичные ритуалы оказались были полезны.

С годами их практическая ценность исчезла, но культистов оставили. За Периметром предпочитали лишний раз ничего не менять. Кто знает, как всё в Лабиринте работает…

Именно поэтому рейдеры оставляют «биоматериал» на специальной платформе перед алтарем Минотавра. Так здесь принято. Его статуе наглядно показывают, как дорого обходится рейд. Идол принимает жертву плотью и кровью для того, чтобы люди искупили свой грех.

Видимо, поэтому Битик брезгливо скривился при виде щедро раскрашенных архидьяконов. Ирония в том, что они совершенно слепы. В память о святом провидце Тиресии, они сами себе вырезают глаза. Возможно, в этом есть некая медитативная ценность. Яркие цвета мира радуют обывателя, но не аскета. Истину скрывают иллюзии. Самый примитивный способ справиться с ними – просто не видеть.

У культа последователей безумца есть свои тонкости, но я бы не хотел в них копаться. Сумасшествия всем хватает и так. Люди умирают по графику, а смириться с ним сложно и клинической психиатрии с избытком. Даже вход в Лабиринт отмечен меткой проклятия: скелет полуразрушенного здания с пустыми глазницами окон, да рыжая земля, на которой ничего не растет.

Милость статуи не поможет нам выжить, и всё же каждый дотронулся до копыта, начищенного до блеска прикосновением тысяч человеческих рук. Большинство из них впоследствии сложили под алтарем, но суеверие опирается на страх, а не логику. В каждом из нас когда-то умер ребенок, а вера в чудо живет.

– Кхм… Итак… – прокашлялся Битик. Его щека чуть дернулась. – Эти раскрашенные клоуны проведут обряд инициации. Хрен знает, что они делают, но это недолго.