Нищий, вор

– Лучше он, чем эта Хитцман, – заметила Кармен. Моника ежедневно появлялась в начале пятого – то есть как только Кармен и Билли выходили на корт – и внимательно следила за их игрой. – В ней есть что-то странное, словно ее интересует не теннис, а мы сами. И интерес этот какой-то нехороший.

– Я занимаюсь с ней каждое утро, – сказал Билли. Его отец, увидев Монику в Брюсселе, тоже говорил, что в ней что-то странное. – Может быть, она решила посвятить себя изучению тенниса.

Они снова начали игру, и Билли выиграл; на этот раз Кармен не обзывала его последним кастратом.

– Спасибо, – сказала она, надевая свитер. – Сегодня было больше похоже на теннис. – Она не пригласила его в бар выпить, а проходя мимо сидевшего на траве парня, улыбнулась ему. Однако на ее улыбку ответа не последовало.

В этот день Билли больше некого было тренировать, поэтому он тоже надел свитер и собрался уходить. Парень встал.

– Мистер Эббот?

– Да. – Билли удивило, что он знает его фамилию. Парень был явно не из тех, кому по карману уроки тенниса в Эль-Фаро.

– Я твой двоюродный брат, – сказал молодой человек. – Уэсли Джордах.

– Вот это да! Я много слышал о тебе. – Они пожали друг другу руки. Рука у двоюродного брата была твердая и сильная.

– Я тоже много о тебе слышал.

– Что-нибудь хорошее?

– Не особенно, – усмехнулся Уэсли. – Ты, однако, здорово играешь в теннис.

– Роузволл[34] может спать спокойно, – скромно сказал Билли, хотя комплимент был ему приятен.

– И девушка тоже, – сказал Уэсли. – Она неплохо играет, верно?

– Она в хорошей форме.

– Если все твои ученицы так выглядят, то ты неплохо устроился.

– Они не все так выглядят. А где ты остановился?

– Нигде. Езжу с места на место.

– А сюда зачем приехал?

– Посмотреть на тебя, – серьезно ответил Уэсли.

– На меня?

– Я решил наконец посмотреть на второго представителя молодого поколения Джордахов.

– Ну и как?

– У тебя хорошая подача, и ты прилично играешь у сетки. – Оба засмеялись.

– Ну, это еще ничего, – сказал Билли. – Послушай, я просто умираю от жажды. Пойдем выпьем пива?

– С удовольствием, – сказал Уэсли, вскидывая рюкзак на плечи.

По дороге в гостиницу Билли не без зависти поглядывал на рослого, сильного парня, который так легко вскинул сейчас на плечи рюкзак, но все равно кузен ему определенно нравился.

– Мой… наш дядя Рудольф говорит, что ты знал моего отца, – сказал Уэсли.

– Я видел его всего один раз. Еще мальчишкой. В доме у бабушки – мы ночевали в одной комнате.

– Ну и как он тебе показался? – спросил Уэсли подчеркнуто безразличным тоном.

– Он мне понравился. Рядом с ним все остальные казались неженками. И мне хотелось жить так же, как он, – драться, плавать по морям в дальние края. Потом, – Билли улыбнулся, – он не спал в пижаме, как все остальные. Это стало для меня, наверно, каким-то символом свободной жизни.

– Ты, наверно, был странным парнишкой, – засмеялся Уэсли.

– Не таким уж и странным, – ответил Билли.

Они вошли в бар и заказали два пива.

В баре вместе с отцом сидела Кармен. Она с любопытством поглядела на вошедших, но больше ничем своего интереса не выразила.

– А получилось так, – продолжал Билли, – что я ни разу ни с кем не дрался, нигде не был и всегда сплю в пижаме. – Он пожал плечами. – И еще меня поразило, что у твоего отца был пистолет. Вот это да, подумал я, по крайней мере в семье есть хоть один настоящий человек. Не знаю только, зачем он был ему.

– А ни за чем. Когда пистолет понадобился, его не оказалось под рукой.

Они помолчали.

– Мне очень жаль, Уэсли, – мягко сказал Билли, – что все так произошло.

– Да-а-а.

– А какие у тебя планы? В данный момент и вообще.

– Пока никаких. Посмотрим, что подвернется.

У Билли было такое впечатление, что какие-то планы у Уэсли есть, но обсуждать этот вопрос ему не хочется.

– Мать считает, что тебя в кино ждет большое будущее.

– Я готов принять предложение, но не сейчас. Подождем, посмотрим, как пройдет картина.

– Мать пишет, вашу картину хотят послать на фестиваль в Канн.

– Это для меня новость, – сказал Уэсли. – Я рад за тетю Гретхен. Она женщина стоящая. Пора бы тебе относиться к ней помягче. Будь она моей матерью, я бы сделал для нее все, что в моих силах. Слушай, а почему бы тебе не навестить ее в Канне?

– Неплохая мысль, – задумчиво проговорил Билли. – А ты туда собираешься?

– Да. У меня там еще и другие дела.

– Давай поедем вместе на машине? Когда фестиваль?

– В конце мая.

– То есть через полтора месяца. Отличное время для поездки.

– А тебя отпустят?

– Ты слышал о «теннисном локте»? – усмехнулся Билли.

– Слышал.

– Ну вот, мне кажется, у меня скоро будет приступ, а это значит, по крайней мере две недели полного покоя. А ты чем будешь заниматься?

– Не знаю, – пожал плечами Уэсли. – Покручусь немного тут, если не возражаешь. Может, поучусь у тебя играть в теннис, а может, поработаю на пристани.

– Как у тебя с деньгами?

– Пока кое-что есть, – сказал Уэсли, – но немного деньжат не помешало бы.

– Тут в бассейне работал один парень – чистил его, вытаскивал матрацы и спасателем еще подрабатывал, так вот, он два дня назад уволился. Ты плавать умеешь?

– Вполне прилично.