Нищий

— Да ты болван! Никто не знает, кто такой Хозяин, и я не знаю. И они не знали.

— А как же ты получал приказы?

— Дурак — да не было никаких приказов! И Хозяина никакого нет! Это рассказка для дураков, для того, чтобы держать всех в подчинении, в страхе! Чтобы никто не мог и помыслить покуситься на меня!

Я замер, разочарованный — вот и ещё одна легенда, миф остались легендой. Почему-то я сразу ему поверил — да и зачем врать человеку, находящемуся на пороге смерти?

— Слушай, Седой, я тебе заплачу и даже не буду тебя преследовать — отпусти меня, доставь к лекарю — я дам тебе…десять тысяч золотых! Ты за эти деньги сможешь вылечить свою ногу, купить дом! Двадцать тысяч! Решайся! Ну?! Ты будешь богат! — Якорь с надеждой смотрел на меня, хитро поблёскивая глазами — главное уйти отсюда, можно наобещать что угодно — ну а потом видно будет.

— Понимаешь, какая штука, Якорь — ты разбудил во мне Зверя — так меня когда-то звали, до того, как я стал Седым. Был у меня один друг, вы его убили. Теперь у меня одна задача — отомстить — всем вам. И тебе в первую очередь — это ведь ты послал двух уродов к больному Катуну. Они его убили. Теперь умрёшь ты.

Я вонзил в грудь бандиту стилет, тот дёрнулся, схватившись рукой за лезвие и распахав ладонь до кости, потом умер, закатив глаза.

Обшарив трупы я собрал довольно большую добычу — больше трёхсот золотых, а также много серебряников и медяков. Сложив всё в куртку, снятую с убитого, я направился на выход из склада. Подумал — вернулся. Пошарил ещё — собрал все предметы, похожие на амулеты — потом разберусь какой для чего.

К дому я подходил уже на издыхании — нагрузка для больной ноги была слишком велика — её рвало как щипцами, мышцы онемели и с трудом слушались. Из-за боли в ноге не чувствовалось боли в спине и боках, отбитых сапогами. Теперь нужно было подумать — как попасть в дом, минуя тётушку Марасу — мне не климатило появиться ночью, в крови, с большим тяжёлым узлом на плече. Я потолкался у забора, потом заметил, что окно в мою комнату осталось открытым. Тихо войдя в калитку, я проковылял в палисадник, прицелился и со всей силой метнул узел на второй этаж. Узел точно влетел в окно и плюхнулся рядом с кроватью, издав гулкий тупой шлепок. Я сразу рванулся к входной двери в дом и застучал в неё:

— Тётушка Мараса, это я, Викор!

— Викор? А чего ты так поздно-то? Что случилось? — она зажгла лампу и посветила, открыв мне дверь. Что у тебя с лицом?

— Я в трактире засиделся, хотел послушать музыкантов. Потом пошёл домой, на меня напали и ограбили. Вот сейчас только очнулся и сразу приплёлся. Матушка, у вас нет какого-нибудь средства, чтобы на лице синяков не было? А то как я завтра на работу устраиваться пойду!

— Сейчас, сейчас найдём примочки! Что я, не лекарка, что ли! Сиди здесь, я сейчас принесу.

Я незаметно перевёл дыхание — всё прошло отлично. Мараса ничего не заподозрила. Вообще — надо найти способ выбираться из дома незаметно — интересный способ зарабатывания денег — на тебя нападают, ты их глушишь — ап! — деньги в кармане. Такой лов на приманку — идёт хромой человек, беззащитный, к нему отморозки — а они всех валит. Я хмыкнул — хорошо, конечно, но главное — чтобы меня не завалили. Бандиты были только с ножами — у них не принято ходить с мечами и саблями — а если сабля? Да меня на кусочки пошинкуют…ладно, если один будет, а два или три — всех сразу не положишь. Надо будет это обдумать…

— Вот и я, вот и я — тётушка внесла в кухню чашку, в которой была налита какая-то бурая липкая жидкость и кусочки ткани. Давай-ка сейчас намажем — завтра будешь как огурчик, ни одного синяка не останется. Вот гады, что наделали! Ненавижу эту шпану! Тут тоже бродят такие озорники — как-то повадились у нас под окнами выпивать и кричать, ругаться — я им замечание сделала, так они мне в окно камень кинули — защитить-то некому, вот и хулиганят. Не трогай руками. Не трогай! — прикрикнула она — щиплет? Пусть щиплет! Значит — лечит Что это за лекарство, если оно не противное и не щиплет! — засмеялась лекарка — надо чтобы ещё сильнее жгло, чтобы больше не лазили, куда не надо! Облепить тебя с ног до головы, небось не полез бы больше по трактирам шастать! Ладно, давай смывать мазь. Иди спать — завтра разбужу рано, будем тебя на работу собирать.

Деньги я спрятал по разным углам — пришлось в одном месте поднять половицу и сложить туда основную часть — наверху оставил двадцать золотых и мелочёвку, рассовав по сумкам. Вряд ли, конечно, Мараса стала бы лазить по моим вещам — но кто знает — бабулька она была любопытная, объяснять наличие такой суммы денег мне никак не хотелось.

Мараса, как обещала, подняла меня довольно рано и погнала мыться — пришлось обливаться холодной водой из колодца. Моя куртка была безнадёжно испачкана кровью, и тётушка выдала мне вполне приличную куртку, сказав, что она осталась от её сына, немножко коротковата мне, но вполне сойдёт. Так оно и вышло — к тому времени, как мы подошли к зданию школы фехтования, я выглядел вполне благообразно, бедно, но чисто.