Нищий

— Да нас не ругать, мы разбалуемся — наконец прокашлялся поперхнувшийся Бабакан — для того и есть бабы, чтобы нас сдерживать и не давать делать сумасбродные поступки…это не о твоей бабе, Викор! Эту оторву саму надо сдерживать, чтобы чего-нибудь не отчебучила. А ты, Каран, вообще, уже сколько без бабы? Тут поговаривают, что тебе как-то и бабы-то не нужны…то- то ты ко мне под бок прошлой ночью лез… — Бабакан задвигал бровями и сделал вид, что углубился в изучение горбушки хлеба.

— Чтооо?! Ах ты скотина гномская! Чего болтаешь-то! — рассердился Каран — я сейчас язык тебе оторву за поганые такие слова! Кто меня за ляжку хватал ночью и приговаривал: «Ах, Шарана, жёнушка!» Вот скотина ты безрогая! Убью сейчас!

Каран схватил со стола половник, которым наливали из большого деревянного бидона молоко и треснул по лохматой голове Барбакана. То взревел, закашлявшись молоком и кинулся за стражником. Тот быстро улепетнул за сосну и они начали кружиться вокруг неё, как Карабас Барабас и Буратино. Мне было смешно и грустно — сейчас мы расстанемся с Барбаканом — когда теперь встретимся, что будет впереди — неизвестно. Не так много было в моей жизни друзей, а уж после тридцати, завести их довольно трудно — приятелей может быть сколько угодно, а друзей…друзей, может и не быть.

— Эй, вы, дети малые, хватит вам бегать, люди смотрят…тьфу! — гномы смотрят, стыдоба — рудознатец и воин бегают, как умалишённые. Идите доедать, да надо нам решать, что делать дальше.

Приятели уселись за стол, запыхавшиеся и довольные — Каран — тем, что Бабакан его не догнал, а Бабакан — тем, что Каран его боится.

— Всё, успокоились? Можете нормально говорить? Ага — тогда продолжим: значит — Бабакан к себе домой, а ты, Каран, куда?

— Я-то? Ты к кузнецам, учиться пойдёшь? Мне там, увы, делать нечего. В город пойду. Может в стражу наймусь…или в охранники к какому-нибудь богатому купцу. Честно говоря — надоело бродить по лесам, хочется нормального дома, с крышей, и не закопанного в землю по конёк. Ты не серчай, Викор, что я ухожу. Тут тебе ничего не грозит, у гномов, моей помощи не надо, а я болтаюсь неприкаянный, тошно мне. И правда бабу надо найти какую-нибудь, а то вдруг какой-то придурок придумает про меня какие-то гадости. Эй, эй — это не про тебя, лохматый, положи половник! Это я вообще, про придурков! — Каран на всякий случай отодвинулся от гнома подальше.

— Грустно, ребята…оставляете меня одного? — я поднял глаза и посмотрел на лица моих товарищей, они тоже были невеселы — когда ещё увидимся…

— Ты что, умирать, что ли, собрался — остановил меня гном — мы рядом, если что — всегда придём на помощь…да и чего тут тебе грозит — надорваться, поднимая молот, только что…

— Да, Викор, не грусти…может скоро и свидимся. Если соберёшься в Дикие земли — свистни мне. Больно уж хочется поглядеть, что там находится…

— Ладно, друзья…даст бог — свидимся. Бабакан — где находится клан Красной Горы, расскажи мне, а то заблужусь ещё.

— Да мы проще сделаем. Пошли со мной! — Бабакан схватил меня за руку и потащил к центру поселения, к дому главы.

— Гаракон! Надо помочь рудознатцу — дай ему проводника, чтобы он не прошёл мимо клана Красной горы.

Гаракон вышел из своей избы, утёр губы — видно он как раз пил молоко — губы были влажные, а по длинной бороде скатывались белые капельки.

— Да проводим, почему нет…а может, задержишься, Викор, ещё поработаешь? Я хорошо заплачу — он хитро сощурил глаза — ну чего ты будешь бегать по кланам — у меня тут работы много, всё тебе дам, всё, что надо. Дом будет свой, поселишься тут со своей эльфийкой, обеспечим всем!

— Эээ! — ну как ни стыдно, а? — Бабакон уничижительно посмотрел на Гаракона — ты думаешь, что клан Синего озера не может дать ему то, что ты перечислил? Нечего переманивать рудознатцев! Ну ты, Гаракон, хитрый лис!

— Ну попробовать-то стоило, а вдруг? — посмеялся Гаракон — дадим, дадим проводника. Вы уже позавтракали? Сейчас я пришлю вам проводника, попейте ещё чаю. Может со мной позавтракаете?

— Нет, мы на воздухе любим есть — ответил я главе — мне не улыбалось сидеть в земляной норе, вместо того, чтобы любоваться видами леса.

Настал час прощания. Мы закинули за плечи свои котомки, обнялись, Бабакан даже смахнул с глаз слезу, а может мне просто показалось — соринку доставал, потом гном и Каран пошли назад, на перевал.

Я проводил их глазами, друзья остановились на пригорке, увидели, что я смотрю им вслед, помахали мне рукой и скрылись за бугром. У меня было такое чувство, как будто ушла часть меня, ушла вместе с ними. Я как-то уже отвык всё время быть в одиночестве. Теперь снова буду привыкать…человек ведь ко всему привыкает.