Нищий

— В большой каюте. Там есть десять мест. Эта шхуна строилась ведь как яхта — места хватает, даже два гальюна есть. Шагай, спи. Через дня три-четыре будем на месте.

Так и вышло: через три дня сумасшедшей скачки по волнам, на горизонте показался берег — Тантуга. Это была он, остров пиратов. Мессер, сразу, как будто бывал тут сто раз (возможно так и было) завернул в тихую бухту, где на рейде стояли множество разнообразных кораблей — их было не меньше пяти десятков — как я сходу насчитал. У пристани не было никого, кроме нескольких шлюпок. Как я понял — здесь не было принято подходить сразу к причалам — впрочем — скорее всего глубина не позволяла. Весь берег был застроен домишками, складами, на берегу толпились люди — что-то обсуждая, перебирая барахло из шлюпок, на моих глазах вспыхнула потасовка — двое людей выхватили сабли и начали рубиться — через пять минут одного уже оттаскивали от причала в сторону за ноги.

Я как-то затосковал — если я сойду на берег тут — знаю, что поубиваю кучу народа, а мне уже претило проливать кровь — только если нет другой возможности выжить. Хватит с меня войн. И тут же задумался — а что я ещё умею делать? Если не убивать, так обучать убийству. Кстати сказать — после того случая, когда на нас с Карсаной напали молодые дворянские детки, у меня сильно поубавилось желание обучать подобных им смертельных штучкам. Я же учил их как будущих офицеров, которые отправятся на войну, учил выживать — а они будут ходить по улицам и тренироваться на простолюдинах? Очень не понравилось мне отсутствие закона на Пиратских островах. Любой может напасть на любого? Это что за жизнь-то такая… И тут же стало смешно — я многие годы жил в таких условиях, где любой может напасть на любого. Мне ли ни привыкать? Сейчас надо решить вопрос с жильём, потом посмотрим. Кто мне мешает уехать отсюда, когда я вылечусь? Если вылечусь…

Подошёл капитан:

— Знаешь что, Викор, я предлагаю вот что: ты отправляйся на берег, присмотри там жильё для себя и своих лекарей, а они пусть пока побудут на борту шхуны — чего им таскаться бестолку. Потом подойдёшь на причал, помашешь нам палкой — мы тебя заберём. Это будет правильно. За них не беспокойся — на борту они в безопасности. И…береги свои карманы на берегу.

Через полчаса я уже шагал по улицам города. Городом, в обычном понимании слова его было трудно назвать — каждый из домишек представлял собой маленькую крепость — крепкие двери, ворота, ставни и решётки — такое впечатление было, что люди собираются выдерживать длительную осаду, а не жить в этих домах. Впрочем — жизнь текла тут бурно, даром что люди бродили по щиколотку в нечистотах, отбросах и мусоре — видимо, мало кто заботился о чистоте и помои плескались прямо на мостовую. Да и мостовой-то не было — утоптанная земля, превращающаяся в болото во время ливня. Я шёл и думал — человек не предполагает, насколько он зависит от цивилизации, от каких-то правил и законов, пока не попадает в место, где законов нет — кроме закона сильного. Если ты сильный — бери что хочешь, делай что хочешь — если только не найдётся ещё более сильный…процесс бесконечен. Интересно — как могло развиться общество, не сдерживаемое законом? Это мне предстояло скоро узнать.

Люди шли с тюками, сумками, просто прогуливались, из дверей увеселительных заведений выходили и выпадали клиенты разной степени опьянения — заметил — трактиров было огромное количество. Видно было, что это основной вид деятельности местных «бизнесменов». Оно и понятно — пираты, сходящие с корабля в первую очередь идут куда? В кабак. А там уже и начинается — скупка награбленного, пьяные сделки, обман и продажа за бутылку — нормальная практика.

Город был небольшой — в сравнении с столицей. По моим прикидкам тут жило тысяч двадцать людей (так потом и оказалось — узнал я у Мессера). Поместья крупных пиратов вызывали почтение — окружённые высокими заборами, с охраной по периметру — они точно были похожи на небольшие крепости или замки рыцарей. Так-то я не заметил особо страшных действий всех этих людей — на улицах не ели трупы, не убивали направо и налево, не было никакой резни или каких-то особо мерзких действий — так же как и в обычных городах шла жизнь — видимо, жизнь тут саморегулировалась.