Нищие

Белякова хотела что-то возразить, вступить в новый спор, но вдруг поймала себя на мысли, что ей, профессиональному юристу, в словесной борьбе никогда не победить Афинскую. Мало того, она уже не испытывала неприязни к бывшей актрисе, которая взяла инициативу в свои руки и так убедительно говорила о мнимых свободах. И уже совсем обезоружило Маргариту Павловну то, что слова Афинской были не голословием и демагогией - она, Афинская, делала дело, выдавая при этом зарплату калекам и голодным, которой по всему было видно хватало и на хлеб и на кров. И Маргарита вдруг догадалась, в чем состоит её бизнес...

В кабинет постучали, и вошли старуха и старик, те самые скрипач и певица, с которыми Афинская работала накануне. Она уже, не стесняясь присутствия Беляковой, разрешила пройти им в кабинет. Даже наоборот, бравируя своим покровительством над стариками, она спросила Белякову: * Хотите увидеть, чем эта пара зарабатывает себе на хлеб? - и, не дожидаясь ответа, попросила музыканта и певицу, повторить материал, который они прошли на последнем занятии и отрепетировали дома.

Старики даже обрадовались, что помимо Афинской кто-то ещё может дать оценку их творчеству. Дед аккуратно открыл футляр и бережно вытащил скрипку. Старуха поправила шапку-тюрбан и вся подтянулась. Музыкант поднял смычок и скрипка зарыдала, заплакала. Дождавшись, когда проигрыш закончится, старуха затянула громким голосом неизвестную Беляковой песню: * Плачь, скрипка, плачь.

И пусть бедный скрипач...

Но Афинская, даже не дослушав куплета, захлопала в ладоши, давая понять, что концерт окончен и к разучиванию материала старики подошли со всей серьезностью. Но затем, нисколько не стыдясь представителя префектуры в своем кабинетике, устроила старикам вздрючку за неправильную постановку ног и бесстрастные глаза.

Когда они ушли, она извинилась перед Беляковой за несдержанность и, показывая на самовар, предложила чаю.

Белякова, взглянув на часы, отказалась от угощения. Она внимательно посмотрела на Афинскую и, назвав её только по имени, доверительно сказала: * Знаешь, Таня, как бы ни сложилась моя жизнь, я бы не смогла протянуть руку. Стыдно! * Вы когда-нибудь всматривались в выражение глаз подающего? Ведь русские люди делятся с нищими не столько ради него, сколько ради самих себя. Можно сказать, для утверждения собственной доброты. Поэтому помимо всего прочего мои нищие не позволяют людским душам ожесточиться. И не только у обыкновенных людей - служащих, рабочих. Душа и большое сердце они ведь и бизнесменам нужны, тем, кто не испытывает нехватки материальных средств. Я ведь ещё несколько лет назад поняла, что даже самые жестокие и высокомерные люди, сбрасывают с себя всю спесь и гордость, когда на их пути встречается голодный и убогий человек с протянутой рукой. * Вполне возможно, - за все время их беседы согласилась Белякова. - Может быть, вы в чем-то и правы. * Научить безработных профессионально зарабатывать себе на кусок хлеба, а не обивать пороги государственных и благотворительных контор - вот моя задача. Между прочим, бывшие воины рассказывали мне, что именно в благотворительных фондах они натерпелись унижений и наслушались оскорблений больше, чем за все время прошения милостыни. Подающий от души человек сам страдает и болеет душой за нищего. А чиновник, раздающий блага и гуманитарную помощь, в каждом просящем видит прежде всего жулика и всем сердцем с первого взгляда отвергает пришедшего за помощью. Да и сколько этой гуманитарной помощи попадало не в руки бедных, а на прилавки лотков и киосков благодаря манипуляциям чиновников! Что, я не права?

Белякова отвечать не стала и открыла двери: * Приятно было познакомиться, Татьяна Сергеевна. Я думаю, мы ещё не раз встретимся. * Если вы, власть, думаете, значит, встретимся наверняка, - с нескрываемым сарказмом, сказала ей на прощанье редактор газеты "Милосердие".

ГЛАВА 15. КНОРУС

Кнорус на чем свет стоит клял своего напарника и дружка Графа. Он послал его прочесать переходы и пассажирские площадки на кольцевую линию. Сам расталкивал локтями многочисленный народ на радиальной, бегал из одного конца станции в другой, прощупывая глазами каждого человека в офицерском бушлате. При этом он лихорадочно думал, что если они не выловят Юрайта до встречи его с Афинской, то необходимо предпринять какие-то действия, иначе Афинская или ликвидирует его небольшую группу быков и его самого с помощью других бригад, или же сумеет подставить его правоохранительным органам.