Нищие

Вошел бык, курировавший Комсомольскую площадь и три вокзала. * Ну, что, Борщ? * Шеф, Ярославский вокзал без наших сотрудников остался. * Как так? - удивился огорошенный Яхтсмен, предполагавший, что Борщ сообщит не печальную весть о потере добывающих работников, а что-то радостное об операции "Монахиня". * Вот так. Накануне вечером к лежбищу на "Электрозаводской" подъехал милицейский "Рафик", всех бомжей вытащили на свет божий, повязали и покидали в машину. Кстати, менты в том подвале мертвяк нашли. * Что! - заорал Яхтсмен. - Они не вывезли труп сутенерши?! * Не успели. Кто-то из них по пьяному делу Машутку-сучку порезал. И не до конца. Она смогла до "Склифа" добраться. А там врачи крутанули и доложили ментам. Те и вышли на лежбище... * Борщ! Они же тебя, дурака, заложат. Ведь это ты им посоветовал сутенершу прибить! * Я, шеф... - покорно признался бык. * Так вот, если жить хочешь, если в тюрягу не хочешь - исчезни из Москвы сию же минуту. Если тебя повяжут... * Я буду молчать, шеф! * Я сказал - исчезни из Москвы! На Урал, в Сибирь. Скройся, закопайся! Умри на время. Уяснил, что я тебе говорю?

Борщ переминался с ноги на ногу и молчал. * Хорошо, - смягчился Яхтсмен. - Иди, пока. Я сам подумаю, куда тебе исчезнуть.

Но Борщ, видимо, желая ещё что-то сказать, топтался у порога. * Ну, что еще? * Там быки двух монахинь привезли... * Ну, узнали, кто у них организатор? * Нет, шеф.

Яхтсмена начинал уже раздражать и сам Борщ, и его ничтожный словарный запас. * Слушай, Борщ, у тебя, наверное, весь ум в шею и мышцы ушел. Смойся с глаз и скажи Черноте, чтобы привел одну из монахинь.

Через минуту Чернота втолкнул в кабинет молодую, лет восемнадцати, рыжую девушку. Она была в длинной черной рясе, в руках держала головной платок. Глаза были заплаканы и испуганно бегали по сторонам. Она на секунду задержала взгляд на Яхтсмене и, видимо, поняв, что встреча с этим человеком ей ничего хорошего не сулит, опустила глаза в пол. * Ну, подруга, - Яхтсмен решил опустить все дипломатические тонкости первого знакомства, - кому денежки на ремонт Храма отдавала? Только не вздумай мне здесь дурочку валять! Будешь врать - отдам твое молодое девичье тело на усладу своим ребятишкам. Знаешь, что такое массовый субботник? Это, когда ты одна, как Ленин, а трудящихся очень много.

Девчонка сразу поняла, что шутить и церемониться с ней здесь действительно не станут и без утайки ответила: * К вечеру, после смены все отдавала цыганке, которая работала вместе с нами и считалась старшей. * По сколько отдавала? * Все, что было собрано за день. Распечатывала пломбу на коробке и высыпала все бумажки ей в сумку. Она их даже не считала. * А тебе сколько за работу платили? * Первые три дня по тридцать тысяч, а следующие пять дней, включая вчерашний, по пятьдесят.

Девушка не стала напоминать, что сегодняшний заработок, по всей видимости, ей не получить. Ведь парень по кличке Чернота ещё в машине забрал у неё коробку с выручкой. * Сколько денег было в коробке, Чернота? спросил Яхтсмен. * Двести двадцать шесть тысяч, - без промедления ответил бык, давно ожидавший этого вопроса.

Яхтсмен понял, что вознаграждение монахиням выплачивалось в размере от 20 до 30 процентов дневного сбора. Но не более пятидесяти тысяч, как говорила фальшивая монашка. Он, вынув из кармана 50 тысяч одной банкнотой, протянул её удивленной девушке. * Возьми свой заработок.

Но она, испуганная, даже не шелохнулась. Лишь недоверчиво смотрела на протянутую руку с купюрой. * Ну, что мне тебя упрашивать, что ли? угрожающе сказал Яхтсмен.

Она сделал шаг к столу, взяла деньги и, видимо, не зная куда их деть, зажала в кулаке. * Сама-то откуда? * С Украины. Из Кременчуга. * А где они тебя наняли? * На Киевском вокзале. Предложили подработать. Я согласилась: пятьдесят тысяч - это такие деньги! * Кто предложил? * Две цыганки. Одна из них и была нашей старшей. А другую я больше никогда и не видела. * Только тебе предложили подработать? * Нет. Нас таких с Киевского вокзала человек двадцать собрали. А может быть, и больше. Из всех только шесть женщин и отобрала в свою бригаду наша старшая. Проинструктировала, где все на другой день должны собраться. На следующее утро в туалетной комнате Белорусского вокзала нам выдали рясу, мы переоделись и пошли к пробке на Большой Грузинской. Там базарчик небольшой, где цветы продают. * А где же вы после работы ночевали? * Ясно где! На Киевском и ночевали. Переодевались в обычную одежду и спали на креслах. А утром - снова на Белорусскую. * И сколько дней ты на вокзале уже ночуешь? * Недели полторы... * А на какой срок на работу брали?

Девушка пожала плечами: * Ничего не говорили. Сказали только, что каждый день по полтиннику платить будут. Но сначала выдавали по тридцать.