Нирвана — последний кошмар

У Кафки есть одна притча, очень напоминающая дзенскую — почти дзенская. Кафка пишет: «Я ночевал в незнакомом городе. Я был в нем впервые, и мне нужно было попасть на поезд рано утром. Но когда я проснулся и взглянул на часы, выяснилось, что я проспал. Я выбежал из дома. Когда я достиг городской башни, еще больший страх овладел мной: мои часы отставали, так что поезд я пропущу наверняка. И я побежал еще быстрее, не зная пути, не зная направления. Улицы были пустынны и безлюдны — стояло утро, раннее зимнее утро.

Потом я заметил полицейского. Надежда затеплилась во мне. Я подошел к нему, чтобы узнать дорогу, но он ответил:

— Дорогу? А почему ты спрашиваешь меня?

— Я в первый раз в этом городе, — стал объяснять я ему, — и не знаю пути — вот почему я спрашиваю. Пожалуйста, просто покажите мне дорогу, нельзя терять ни минуты — я уже опаздываю и могу пропустить поезд, на который мне нужно попасть любой ценой.

Полицейский рассмеялся:

— Разве может кто-то показать человеку дорогу!

Сказав это, полицейский слегка помахал рукой и пошел дальше, загадочно улыбаясь».

На этом притча заканчивается. Она целиком является воплощением идей дзен. На Западе ее считают сюрреалистичной, абсурдной. Но это не так. Конечно, из уст дзенского мастера последние слова звучали бы не так абсурдно, но порой и полицейский может оказаться дзенским мастером.

Кто может указать вам путь? Важно понять: пути не существует. Вы уже пришли. Где бы вы ни находились — вы уже на месте. Никакого пути нет. Если вы продолжаете спрашивать о нем, вы снова и снова создаете будущее, а будущее — это настоящий кошмар.

Смотрите. В этот самый момент жизнь изливается отовсюду. Всего лишь один миг свидетельствования — и вы рассмеетесь над абсурдностью самого вопроса о пути, о методе. Ничего делать не нужно.

Женщина подходит к полицейскому и говорит:

— Офицер, меня преследует один мужчина — мне кажется, он сумасшедший.

Офицер внимательно смотрит на нее:

— Да, точно он сумасшедший.

Когда вы приходите и спрашиваете о пути, я говорю про себя: «Вот, пришел очередной сумасшедший». Если я не покажу вам путь, вы сочтете меня недобрым, безжалостным. Но если я покажу вам путь, я обману вас.

Единственное, что можно сделать — это подтолкнуть вас к самим себе. Так что я изобретаю пути, которые только кажутся путями, но не являются ими. Они никуда не ведут, потому что идти, в сущности, некуда. Вы уже на месте — вам незачем куда-то идти.

Я изобретаю пути и методы только с одним намерением: чтобы утомить вас, окончательно вымотать… И однажды, не в силах продолжать, вы просто отбросите всякий поиск. Вымотанные, вы упадете на землю… уставшие — уставшие от всех этих путей и методов, уставшие от самого поиска… И тогда внезапно на вас снизойдет глубочайший покой — покой, который за пределами всякого понимания. И вы начнете смеяться, потому что это всегда было доступно вам. Этого не случалось прежде только из-за вас — вы всегда убегали.

Все пути ведут куда-то. Но истина уже здесь. Дороги уводят вас от истины, которая всегда рядом. Ни один путь не приведет вас к самим себе.

Вот почему я прошу вас прилагать как можно больше усилий — чтобы вы скорее устали. Не стоит медлить. Если будете равнодушными, будете идти так в течение многих и многих жизней, полные бесплотных надежд. Работайте больше! Старайтесь изо всех сил, старайтесь абсолютно, тотально, и тогда однажды вы устанете — устанете настолько, что оставите все усилия просто от усталости, и внезапно, лежа в изнеможении на земле, вы осознаете реальность, которая здесь, с вами.

Бог — не вещь. Он — это все действо. Им невозможно завладеть. Нирваны нигде нет. Она — в самой жизни.

Я прочитал короткий рассказ…

Весна была в разгаре. Учитель вошел в класс.

— Недавно я кое-что видел, — обратился он к ученикам, — и мне интересно, видел ли это кто-нибудь из вас. Не говорите сразу, о чем идет речь, если поймете. Когда я вышел из дома, я увидел, как оно вырастает из земли примерно на десять дюймов, а вершина его увенчана маленьким пуховым шариком, и если подуть на него, то целая галактика звезд разлетится по сторонам. Скажите теперь, каким он был до того, как появился звездный шарик?

— Это был маленький желтый цветок, точь-в-точь как подсолнух, только меньше, — сказал кто-то.

— А каким он был до этого?

— Он был словно крошечный зеленый зонтик, раскрытый только наполовину, с мягкой желтой подкладкой, — объяснила одна девочка.

— Да, но каким он был до этого?

— Он был розеткой листьев, пробивающейся из земли, — высказался еще один ученик.

— Так, все уже поняли, о чем идет речь?

— Это одуванчик! — хором закричали дети.

— А вам приходилось срывать одуванчики?

Большинство детей закивало головами, но учитель сказал:

— Нет, нельзя сорвать одуванчик. Это невозможно. Одуванчик — это все то, что вы перечислили, и даже больше — поэтому, что бы вы ни срывали, у вас в руках оказывался только его фрагмент. Нельзя сорвать одуванчик — это не вещь. Это процесс, действие. И знаете, все на этом свете — процесс и действие, даже вы.