Нимфоманка

Утром Даша, вся покрытая синяками, ссадинами, кровоподтеками и следами укусов, принимала душ. Тело ломило, мышцы болели. Девчонка содрогалась от омерзения, вспоминая минувшую ночь. Слава Богу, все кончилось. Вонючий урод храпит. Сейчас привести себя в порядок, тихонечко уйти и отлежаться дома, постараться забыть этот кошмар… А вообще, пока не стала лесбиянкой, как другие девки, которые работают уже три-четыре года…

Сквозь шум воды Даша услышала скрип открывающейся двери. Она прикрутила кран, выглянула из ванной. Трое высоких мускулистых, коротко стриженных парней выволакивали из-под одеяла сонного Свинью.

— Ох и воняет же он! — скорчил рожу один.

— Да уж… — хмыкнул другой. — Эй, парниша! — Он влепил никак не желавшему просыпаться Свинье затрещину. Голова Костика дернулась с такой силой, что, казалось, сломалась шея.

Свин наконец открыл глаза.

— Мужики, вы чего, мужики… — забормотал он.

— Где твой дружбан?! — рявкнул бандит. — Где Рыло?

— Не знаю я, пацаны, не знаю… — струхнул Свинья.

— Падла! — парень врезал Свину под дых. Тот захрипел.

— Ну правда не знаю! — булькнул он. — Рыло остался в электричке…

— Одевайся! — коротко бросил ему третий бандит, стоявший чуть в стороне. Он явно был предводителем тройки. — А вы, братухи, обыщите его номер. Говорят, он вчера долларами тряс. Надо их найти. Самого чушка отвезем шефу, пусть разбирается. Сюда эта Свинья приехал один, я выяснил.

Чемодан с деньгами вскоре нашелся. Свин, подгоняемый пинками и оплеухами, быстро оделся. Его увели. Даша облегченно вздохнула. Она вышла из ванной, тоже оделась и торопливо покинула номер. «Бросать, бросать, любой ценой бросать эту мерзкую работу…» — стучало в голове у девушки.

Часа через два Свинья предстал пред светлы очи Федора Ильича Столетова. Обстановочка, в которой оказался незадачливый бывший насильник, располагала к откровенности. Свина приковали наручниками к батарее парового отопления — так что он принужден был стоять на коленях в весьма неудобной позе. По комнате мерно прохаживался Столетник, поигрывая тяжелой дубовой тростью. В углу, недобро ухмыляясь, сидел Иван.

— Итак, петушок, — начал допрос Федор, — теперь, когда тебя вымыли и поучили уму-разуму, мы можем поговорить. Скажи мне, почему ты так вонял? Прямо кусок говна, ей-богу…

— Не вонял я! — хмыкнул Свин.

— Не возражать! — рявкнул Федор и ударил Костика своей тростью по колену. Свинья взвыл.

— Итак, ты считаешь, что не вонял, — продолжал Столетник спокойно. — Ну ладно, в конце концов, это дело твое. Но вот что ты мне скажи: как ты, чушок сраный, посмел напасть на моего человека?!

— Я не знал, что это ваш человек, хозяин… — прошептал Свин.

Федор снова врезал ему тростью. Костик тонко, по-поросячьи завизжал.

— Кому ты рассказывал об ограблении?! — резко пролаял Столетник.

— Никому… — прорыдал Свин. — Отпустите, хозяин… Ну не знал я, что трогаю авторитета… Знал бы — руки б себе отрезал…

— Тебе отрежут! — пообещал вор. — И не только руки. Говори, где твой подельник?!

— Ну не знаю я, честно, — плакал Свин. — Потерялись мы…

— Откуда у тебя чемодан долларов?

— Девок в электричке обули. А с ними оказались двое мужиков… Я еле убег… А Рыло, наверно, эти мужики убили. Крутые мужики…

— В электричке? — недоверчиво усмехнулся Федор. — Правду говори, говно! — вдруг крикнул он и опять рубанул тростью по спине Свинью.

— Да правда, правда! — заорал Свинья благим матом. — Одного из мужиков, кажется, звали Витькой! Второй ему орал: «Витя!» А как второго звали, не знаю! Ну поверьте, хозяин!

— Витькой, говоришь? — вдруг заинтересовался Столетник. — Ну-ка, как они выглядели?

Свин в меру сил описал.

— Та-ак… — протянул Федор. — А девки?

— Красивые. Очень красивые, обе. Как на подбор. Как с картинки. Я таких девок только в кино видел…

— Не мои ли это исчезнувшие друзья? — обратился Столетник к Ивану. — Электричка какого направления? — спросил он Свина.

Тот ответил.

— Так, Ваня, отправь верных людей — пусть поищут, во-первых, подельника этого урода, а во-вторых — Чекана с Севером. И ихних баб.

— А что делать с этим? — кивнул Иван на Свинью.

— Он твой, — пожал плечами вор. — Займись им. И проследи, чтобы он не умер легко…

48

Пресс-хату населяли так называемые «суки» — уголовники, начавшие сотрудничать с милицией и приговоренные за это своими «честными» собратьями к смерти. На волю, а тем более в зону «суки» не стремились — их бы там сразу убили. Они коротали свой век в камере, занимаясь выколачиванием показаний из тех арестованных, кого им подсаживала администрация. Методы «суки» использовали самые садистские, но прежде всего петушили тех, кого сажали в их камеру. Трахали все по очереди — сидели там пятнадцать человек, — и трахали без перерыва, пока задержанного от них не забирали.

Если же сеанс «любви» не помогал и человек вновь попадал в пресс-хату — а это означало, что он не раскололся, — то «суки» подвергали чересчур стойкого мужика уже настоящим пыткам. За такие подвиги «сук» время от времени судили и продлевали им срок заключения. Подобным образом их спасали от мести блатных.