Читаем Нимфа полностью

Вначале Вероника просто не задумывалась, что это значит. Нравится кому-то человек — ну и пусть нравится. Что здесь особенного? Да и времени не хватало думать обо всем, надо было готовиться к семинарским занятиям, учить иностранный язык — эти нудные, осточертевшее знаки, которых набиралось по нескольку тысяч. А тут и сессия на носу. Кроме всего, приходилось помогать мате­ри: мыть посуду, иногда стирать белье, готовить ужин, бегать по магазинам. Свободной минуты не оставалось. Но, как потом она поняла, мать и Катя расхваливали Жореса не без умысла и не зря всякий раз старались де­лать это в ее, Вероники, присутствии. Поняла она и дру­гое: все главные события в семье происходили за ее спиной, хотя ей отводилась в них едва ли не главная роль.

Как-то вечером, после короткого визита Жореса Ляховского, который даже не зашел поздороваться с Веро­никой и, как всегда, отпустить несколько комплиментов относительно ее щек, глаз, платья или туфель, домашние завели странный разговор.

Все четверо сидели за небольшим кухонным столом и ужинали — ели котлеты, купленные в кулинарии и под­жаренные Катей, пили чай с печеньем и повидлом домаш­него приготовления.

Первый начал Славик, Ни к кому конкретно не обра­щаясь, сказал:

— Сегодня ходил в райсовет, хотел стать на очередь на квартиру... И что вы думаете? Не записали.

— Это почему же? — удивилась мать и пристально по­смотрела на сына, внешне очень похожего на нее — тот же овал лица, те же глаза, нос, тот же разрез рта.

— Сказали, что у меня есть жилплощадь.

— Да где она, твоя жилплощадь? — вскинула узкие подведенные брови Катя.— Мы живем у твоей матери, а не у тебя.

Мать поджала губы. В словах невестки она уловила обиду если не на нее, свекровь, то на ее сына, не сумев­шего обеспечить жену всем, чем положено. Катя сама собирается скоро стать матерью, а ведь еще только сту­дентка третьего курса.

— Их мало интересует, у кого я живу — у матери или у отца. Важно, что у меня есть крыша над головой. У дру­гих и того нет. Потому и не берут на очередь. Говорят — добивайся по месту работы.

— А что на работе? Есть какая-нибудь надежда? — спросила мать.

Славик крутнул головой, отчего русые волосы его рас­сыпались на ровный пробор, легли на уши.

— Надежда есть — лет через ...надцать. А пока — ни­какого просвета. Разве что когда-нибудь позже развер­нется строительство.

— Дорога ложка к обеду,— вздохнула мать и посмот­рела на Веронику.

Все принимали активное участие в разговоре, рассуж­дали, спорили, лишь она, Вероника, оставалась спокой­ной — их проблемы ее мало заботили. Женился — вот и думай, как жить дальше. На худой конец и здесь можно пожить какое-то время, не такие уж господа, к роскоши не приучены — ни Славик, ни Катя.

Веронике и в голову не приходило, что домашние втя­нут ее в этот пустой разговор.

Мать вдруг как-то совсем некстати спросила Славика:

— Почему это Жора так быстро ушел? Ты его даже на чай не пригласил...

Славик медлил с ответом, морщился, потом выдавил:

— Этот Жора-Жорес мне порядком уже надоел... Пусть сам говорит с Вероникой.

Девушка вся передернулась:

— О чем ему говорить?

Славик даже глаз не оторвал от пустого стакана, про­должал позванивать ложечкой о блюдечко.

— Не пойму человека,— заговорил он наконец после долгой паузы, во время которой все почему-то удивленно смотрели только на Веронику: неужели она так глупа? Ведь не малый ребенок. А Славик продолжал с раздра­жением: — Нет чтобы напрямую, все в обход, с тыла... Сколько я его знаю — всегда такой. Надоело до чертиков... Тебе-то он что-нибудь говорил? — Славик уставился на сестру в ожидании ответа.

Вероника повела плечами, улыбнулась. Но тут же без­заботная улыбка сошла с лица:

— Почему же? Говорил. «Ах, какие у тебя зубки, Ника!», «Ах, какие у тебя нежные ручки, Ника!», «Какие у тебя голубые глазки... Как небо!» И все это с олимпий­ским спокойствием, с таким чувством собственного досто­инства, словно одаривал меня бриллиантами. Точь-в-точь как пан Быковский!

И тут Вероника громко расхохоталась. Она живо пред­ставила себе Жореса с его плоскими комплиментами, будто позаимствованными у Быковского, в духе современности подновленными.

— Перестань дурочку валять, я совсем не об этом,— рассердился Славик и бросил ложечку в стакан.— Он ни­когда не говорил тебе... Не просил твоей руки?

— Руки? Ха-ха! — Вероника опять громко захохота­ла.— О чем ты говоришь?

Все уставились на нее, как на шута, пытающегося смешить не там, где надо.

— Да что от нее хотеть? — не сдержался Славик и сам заулыбался.— Ей еще в куклы играть, а не беседовать о таких серьезных вещах.

— Не такая она и маленькая, восемнадцать недавно исполнилось. Пора уже серьезно на жизнь смотреть,— медленно, будто диктуя, произнесла мать. Она всегда так замедляла речь, когда начинала сердиться.

Вероника насторожилась: значит, они уже не раз ду­мали и говорили о ней. Выходит, им все ясно. Может, все уже и решено — без нее! Вот так комедия.

Казалось, разговору не будет конца. Однако Вероника поняла, что ей самой дается полное право выбирать и при­нимать окончательное решение...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза