Нимб над Мефистофелем

Отца и дядю Федора проводили. Мачеха то слонялась по двору, то в гамаке валялась, а то вдруг пригласила Лидочку и Ваню прогуляться к морю и предложила позвать Сашу, он почему-то не вышел к завтраку. Пасынок и падчерица отказались от ее приглашения, причем грубо. Ирина этого вроде бы и не заметила: Только обронила:

– Тогда навещу Александра, может, он болен. И поплыла в дом.

Лидочка подхватилась и бегом к окну. Села под ним, прислушалась.

– Не понимаю, почему? – панически прозвучал голос мачехи.

– Надоело сидеть в подполье, поеду и – будь, что будет.

– Прошу тебя не уезжай...

– Ирина! – сказал он строго. – Мы зашли слишком далеко, у тебя своя жизнь, у меня своя. Пора поставить точку.

Лидочка замерла, пытаясь угадать, что происходило в комнате.

– Ты охладел ко мне? – дрогнул голос Ирины. – Или ревнуешь к мужу? Вот ведь глупо. Нам же было хорошо вместе...

– Закончим этот разговор. Я так решил. Уходи.

Лидочка отползла от окна, побежала в дом и увидела: мачеха, опустив плечи, побрела в свою комнату. Ах, как сладко заныла внутри месть. Но то, что Саша собрался уехать, испугало. Лидочка рванула к нему, постучала.

Чемодан стоял на кровати, Саша насупился.

– Уезжаешь? – спросила она, глядя ему прямо в глаза. – Из-за меня?

– Нам не следовало этого делать, – выдавил он, отвернулся к окну. – Тебя не виню. Я неправильно себя повел.

Лидочка подлетела к нему, прижалась щекой к спине, обняла и сбивчивым шепотом, задыхаясь от счастья, потому что она, а не Ирина, сумеет задержать его, проговорила:

– Ты жалеешь? Нет, нет, неправда! И я не жалею. Я сама хотела. Останься. Или хочешь... хочешь, уеду с тобой? Буду твоей рабой, служанкой, хочешь?

– Глупая ты, Лидочка.

– Останься... Останься...

Она сделала пару шагов и очутилась с ним лицом к лицу. За ночь Лидочка неплохо усвоила практические уроки, ее поцелуи уже не были детскими и неумелыми. А Саша... Чем-то она зацепила его, может быть, непосредственной простотой, неумением играть роль и скрывать чувства. Или девственная свежесть Лидочки вместе с чистыми глазами ангела околдовали его, но минуту спустя он крепко обнимал ее и целовал в губы.

– Обещай, – лепетала Лидочка, – что ты никогда, никогда не будешь с Ириной.

– Обещаю...

Ирина сделала еще одну попытку устроиться на кровати рядом с ним, но Саша сдержал слово и был вознагражден. Лидочка проводила ночи у него, возвращалась в свою комнату на рассвете и спала до обеда. Конечно, Ирина не могла не заметить в ней перемен, падчерица перестала язвить и грубить, в ней появилось нечто новое, сугубо женское. А то, что Саша отверг ее, Ирину, явилось новым поводом к подозрениям.

Однажды все вместе пошли к морю. Мужчины поплыли в открытое море, Лидочка разделась и улеглась на полотенце. Вот тогда до Ирины многое дошло.

– Ты отдалась Александру...

Нет, она не спрашивала – утверждала. Лидочка подобного откровения не ожидала, приоткрыла веки и взглянула на мачеху безучастно.

– С чего ты решила? – произнесла она, переворачиваясь на живот.

– По твоему телу. Когда девушка отдается мужчине, в ее теле появляются особенные признаки. У тебя женский живот. И ноги стали женскими.

– Вот как... – усмехнулась Лидочка. Что ж, настал момент отплатить Ирине. – Да, я отдалась Саше. И мне нравится отдаваться ему, целовать его губы, обнимать его тело. Разве ты не то же самое делаешь... с отцом?

– Опомнись, что ты несешь? – Удар достиг цели, Ирина бело-зеленой стала, а губы у нее посинели. Видимо, подобная реакция и родила фразу «позеленела от злости». – Ты забыла, сколько тебе лет! А он... Как он мог! Развратник!

– Ты любовь называешь развратом? – делано удивилась Лидочка. – Но ведь когда мама была жива, ты тоже занималась с отцом развратом. Или я чего-то не понимаю?

– Ты слишком много понимаешь для своих лет, – окрысилась Ирина. – Тебе хоть известно, что от этого беременеют?

– Но ты же не забеременела. А если я забеременею, так от любимого человека. Скажу тебе как подруге: когда он во мне, я задыхаюсь от счастья, – добивала ее Лидочка. – Мне хочется кричать от восторга, а потом хочу, чтоб все повторилось снова и снова. Скажи, ты испытывала подобное?

– Боже мой... – едва не умерла Ирина. – Это говорит юная девочка... Я расскажу твоему отцу, он должен принять меры...

– Попробуй, – с угрозой прошипела Лидочка, мстительно прищурившись. – Ты сделаешь большую ошибку.

Через несколько дней приехал отец. Как всегда, с дядей Федором. Сначала они переговорили с Сашей, потом вышли к обеду. Лидочка ждала натиска со стороны Ирины и готовилась к отпору, не чувствуя страха ни в малейшей степени. Но мачеха, позеленевшая от злости, как болотная лягушка, не уводила отца, чтобы сообщить ему о происшествии.

Отец позвал Лидочку после ужина. Она успела шепнуть Ване:

– Послушай у окна. Там растет дерево, залезь на него. Только тихо, чтоб никто не заметил.

– Ты что! – вытаращился Ванька. – Это же... неприлично.

– Неприлично? Все, что у нас произошло – неприлично. Иди, я сказала!