Нимай Дас

Я тоже через несколько недель приеду в Индию, и, если нужно, разыщу тебя и поговорю с тобой. Мне нравится беседовать с тобой, и я уверен, что все возникшие у тебя сомнения могут быть рассеяны. Пока же я советую тебе переселиться в храм Кришны-Баларамы и попросить дать тебе там какую-нибудь работу. Продолжай повторять мантру и читать книги Шрилы Прабхупады. И раз уж ты оказался во Вриндаване, постарайся получить всё благо, окунувшись в удивительную атмосферу, царящую там. Но не совершай больше никаких самовольных поступков.

Я чуть было не написал: «Как поживают твои мыши-преданные?». Но затем я вспомнил, что ты оставил их в Гайяне. Вполне возможно, именно сейчас они передают другим то бхакти, которое они получили от тебя в виде повторения Святых Имён и прасада. Как ты считаешь?»

Нечего и говорить, я был вне себя от радости, получи» от Гурудева такой нагоняй. Его письмо было подобно сладчайшему нектару, и когда я прочитал его, из моей головы тут же выветрился весь тот вздор, который внушили мне в ашраме доктора Ананда. Теперь я был уверен, что, поправившись, я буду делать то, что велит мне Гурудев. Но больше всего меня поразило, что Гурудев написал в конце. Читая эти строки, я не верил своим глазам. Буквально на днях я думал, не иду ли я куда-то не туда, развивая отношения с Чхотой, и вот Гурудев с таким интересом спрашивает меня: «Как поживают твои мыши-преданные? Как ты считаешь?»

Гурудев, мне очень хотелось поговорить с вами тогда, когда я получил ваше письмо. Те мыши, которых я обучил сознанию Кришны, вряд ли получат какое-то благо от дальнейшего общения со мной. Я сам навеки ваша «мышка», нуждающаяся в вашей защите. Своим письмом и своим отношением к мышам-преданным вы ещё раз завоевали моё сердце. Ваше письмо разубедило меня в том, что я должен буду отправиться в ад за свой проступок. Я до сих пор ещё не разобрался до конца, как я должен воспринимать свои отношения с Чхотой, и поэтому хотел бы ещё поговорить с вами об этом (хоть теперь мне многое стало более понятно). Получив ваше письмо, я подумал: «Если мой духовный учитель приедет в Индию, то, может быть, он придёт и спасёт меня, как Господь Чайтанья спас однажды в Южной Индии Своего слугу Кришнадаса, когда тот покинул Господа и ушёл к цыганам». Я даже стал мечтать об этом, хотя я и понимаю, что это неправильное умонастроение: духовный учитель не обязан приходить и служить мне, когда я попадаю в беду. Но эта мечта была для меня большим утешением, когда я, попав под влияние других людей, казалось, всё больше и больше отклонялся от истинного пути. Я надеялся на то, что, когда я окажусь на краю пропасти, мой.духовный учитель придёт и, схватив меня за волосы, спасёт меня.

Я также: написал письмо отцу. Он был недоволен тем, что я попросил у него денег. После того, как я пять лет назад присоединился к Движению сознания Кришны, я не взял у него ни доллара, а иначе он решил бы, что мне кроме денег от него ничего больше не нужно. И мне было очень неприятно, что теперь, впервые за столько лет, попросив у него денег, я положил их в карман доктора Ананда, а не отдал их преданным Кришны. Поэтому я написал ему письмо, постаравшись рассказать о сознании Кришны так, чтобы он смог посмотреть на вайшнавское учение с той точки зрения, которая была ему близка. Отец называл себя эклектиком, то есть сторонником различных учений, поэтому я попытался объяснить ему, что сознание Кришны - ещё один интересный путь. Я выбрал из «Бхагавад-гиты» несколько цитат и сочинил целое эссе, которое было как раз во вкусе моего отца. Я получил от этого занятия большое удовольствие и решил, что должен больше проповедовать в таком духе.

Я подумал также, что должен приобрести знания, чтобы уметь аргументированно отвечать на доводы майя-вади. Поэтому я решил прочитать ту главу из «Чайтанья-чаритамриты», в которой описывается дискуссия Господа Чай тан ьи с майявади в Варанаси. Доктор Ананд не был строгим: последователем Шанкары. По правде сказать, почти все майявади, которых я встречал, признавали не одно только учение Шанкары, а были приверженцами самых разных философий. Например, когда мы летели в Индию, я разговорился в самолёте с одним хиппи, который сказал, что он христианин. Я подумал тогда: «Замечательно! Значит, мы не будем спорить о том, что Бог - личность. К тому же мы оба почитаем Иисуса Христа как Сына Бога». Но как только этот хиппи заговорил, я сразу понял, что никакой он не христианин. Он сказал, что, по словам Иисуса Христа, Бог находится в нашем сердце, а поскольку Бог - это любовь, то мы тоже есть Любовь и тоже являемся Богом. Мне кажется, именно так он и сказал. Но какими бы ни были его настоящие слова, всё, что он говорил, было имперсонализмом чистой воды. Позже Пуджа объяснил мне, что истинный смысл слов этого «христианина» был таков: половые отношения и есть Любовь, а значит, занимаясь сексом, мы обретаем любовь к Богу. Не думаю, что Пуджа выдумал это, потому что потом я видел, как этот хиппи на глазах у всех целовался и обнимался со своей подружкой.