Никто не заплачет

Казалось, эта схватка длится целую вечность. Но прошло всего несколько минут. Володя уворачивался от ударов, отступая к открытой балконной двери.

Вера и Антон сумели наконец подняться на ноги.

– Уйдите! – крикнул им Володя.

Схватка продолжалась на балконе. Вмешаться расцепить этот дикий, кровавый клубок было уже не – возможно. Внизу стала собираться толпа. Несколько человек, задрав головы, смотрели на балкон пятого этажа.

– Что там происходит?

– Надо вызвать милицию! Кто-нибудь, вызовите милицию!

Сквозняк навалился, придавливая Володю к хлипкой балконной решетке. Перед глазами, сквозь кровавую пелену, Володя увидел мертвые лица своих родных…

Самодельная граната, совсем маленькая, плоская, умещалась в кожаный футляр для зажигалки «Зиппо». Он взял только эту, на всякий случай. Он рассчитывал на пистолет. Две гранаты побольше он заранее вытащил из кармана куртки, оставил в машине, строго запретив Соне к ним прикасаться.

Футляр с маленькой гранатой, которую он сконструировал специально для самых локальных, «комнатных» взрывов, прикреплен к брючному ремню. Всего два легких движения – расстегнуть кнопку футляра, дернуть тонкое проволочное кольцо.

Балкон не обрушится, комнату не разнесет, никто не пострадает. Взрыв будет локальным.

Рука Сквозняка взметнулась для удара. В следующую секунду раздался взрыв. Небольшая толпа, ахнув, бросилась врассыпную. Кто-то помчался к телефону-автомату вызывать милицию и «скорую». Балкон не обрушился. Взрывной волной выбило стекла балконной двери, в комнате сорвалась фарфоровая люстра, разбилась вдребезги, мелкие осколки разлетелись в разные стороны. Антон успел упасть на пол вместе с Верой, ему показалось, сейчас рухнет потолок, он закрыл ладонями Верину голову и зажмурился.

Балконная решетка проломилась. Два окровавленных человека рухнули вниз с пятого этажа на теплый пыльный асфальт. Из «Москвича», припаркованного у собачьей площадки, выскочила девочка, бросилась к распростертому телу маленького человека в светлой куртке, упала на колени и заплакала.

Вокруг стали собираться люди, какая-то старушка подошла к девочке, осторожно попыталась поднять ее.

– Не надо, детка, не смотри. Но девочка не замечала никого вокруг. Она горько плакала и повторяла одними губами:

– Володенька… такой хороший… ну почему? Послышался вой сирены. Во двор въехал милицейский «газик», сразу вслед за ним – микроавтобус с опергруппой майора Уварова.

* * *

Юрий узнал его сразу. Мертвые глаза детдомовца Коли Козлова глядели в прозрачное июньское небо. По небу медленно плыли редкие ослепительно белые облака, где-то совсем высоко чертила быстрые зигзаги случайная шальная ласточка.

– Граждане, разойдитесь…

– Ребенка уберите отсюда. Чей ребенок?

– Девочка, встань. Ты знаешь этого человека?

– Туда нельзя! Стойте!

Сквозь толпу зевак, милиционеров и оперативников прорвалась светловолосая молодая женщина, бросилась к девочке.

– Сонечка… Господи…

– Товарищ майор, неужели это правда Сквозняк? – услышал Уваров голос у себя за спиной.

Юрий оглянулся. Рядом с ним стоял незнакомый младший лейтенант, совсем молодой, рыжий, веснушчатый.

– Сквозняк, – кивнул Уваров, – он самый.

– Товарищ майор, здесь с ребенком плохо, то ли шок, то ли истерика. И женщина рыдает у второго трупа. А второй без документов, будем пока оформлять как неизвестного?

Уваров удивился, почему сразу не заметил женщину и ребенка. Ведь второй труп лежал совсем близко, но майор в первые несколько мгновений видел перед собой только мертвого Сквозняка и больше никого.

«Вероятно, у меня тоже легкий шок», – подумал Уваров и взглянул на второй труп.

Молодая женщина и девочка лет десяти сидели, обнявшись, прямо на асфальте и плакали над вторым погибшим.

«Неизвестный мужчина, около тридцати, невысокого роста, худощавого телосложения», – машинально отметил про себя Уваров.

– Вера! Верочка! Соня! Да пропустите же меня! – Какой-то парень, очень бледный, с разбитым лицом, в разодранном пиджаке, рвался из рук толстого милицейского старлея.

Голос у парня был хриплый, слабый, он едва стоял на ногах.

– Не положено, – басил старлей и крепко держал его за плечо, – слышь, че говорю, не положено! Тем более ты под градусом.

– Да не пьяный я, пустите, мне надо их увести отсюда. Им плохо, обеим.

– Плохо, так сейчас «скорая» все равно приедет, как положено…

Уваров подошел к женщине и тихо спросил:

– Салтыкова Вера Евгеньевна? Она вскинула на него заплаканные ярко-голубые глаза.

– Да.

– Майор Уваров, ГУВД. Ребенку или вам нужна медицинская помощь?

– Нет, спасибо… Все нормально. Он помог обеим подняться и заметил, что девочка прижимает к груди стиснутый кулачок.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Соня, – горько всхлипнула девочка.

– Можно посмотреть, что у тебя в руке? Она разжала кулачок. На ее ладони майор Уваров увидел старинные золотые часы-луковицу.

Глава 34

– Пшичка станичка Карлштейн, – весело сообщил машинист в микрофон.

Утренняя электричка из Праги была почти пустой. Шел мелкий теплый дождик. Поезд тяжело остановился, из последнего вагона на платформу спрыгнули Вера и Антон.