Никто кроме нас

   - Хорошо - после недолгих сомнений кивнул Ковальчук - пойдешь с нами.

   - Есть - обрадованный боец подхватил свой вещмешок и бегом догнал направляющегося к повозкам товарища - слушай Андрюха, а что кроме нас в разведку некого послать? Старшой то своих, пехотских бережет, а нас загонял уже.

   - Чего-то я тебя не пойму - бросил на него удивленный взгляд Андрей - ты же сам напросился с нами идти, а сейчас бурчишь?

   - Да это я так, просто интересно. Мне, от своих отрываться нельзя, куда же я без вас-то? Да и не справитесь вы без меня.

   - Я думаю, он нас не потому в разведку посылает, что своих бережет, а потому, что у нас подготовка круче - решил прояснить ситуацию Карасев.

   - Это как это, круче? - не понял Тимур - горы крутые бывают, еще яйца, когда вкрутую сварены, а чтобы про людей так говорили, ни разу не слышал.

   - Ага, вот и я про то, выше нас только горы, круче нас только яйца - усмехнулся Андрей.

   - Мастер ты, как я посмотрю, словечки всякие придумывать - рассмеялся Галиулин - немцев вот, фрицами называешь, да и остальные, глядя на тебя тоже так говорить стали.

   Действительно с подачи Карасева и с легкой руки его друзей уже не только пограничники, но и стрелки подхватили данное врагам прозвище, и даже в речи Прутникова оно нет, нет, да проскальзывало.

   Отдав свои нехитрые пожитки председателевой супруге на сохранение, парни вскоре присоединились к остальным разведчикам, и после недолгих сборов отряд покинул походный бивуак.

   Взошедшее солнце окончательно разогнало остатки утреннего тумана и высушило капли росы на траве и ветвях деревьев. Бой, гремевший где-то впереди, затих и в верхушках деревьев снова защебетали радующиеся очередному солнечному, летнему дню беззаботные пичуги, которым нет совершенно никакого дела до кипящих на земле человеческих страстей. Лежащий рядом боец что-то недовольно шипит сквозь стиснутые зубы, и Андрей его прекрасно понимает, от долгого лежания в мокрой от обильной росы траве, гимнастерка и галифе промокли насквозь, ощущение такое, словно валяешься в луже. И пошевелиться нельзя, двум немецким связистам тянущим откуда-то нитку полевика - приспичило остановиться и покурить в десяти шагах от того места, где залегли пограничники. К счастью, они свято уверены в собственной безопасности и не очень смотрят по сторонам, весьма оживленно и громко обсуждая достоинства некоей Грэтхен из Дюссельдорфа. Скромных Карасевских познаний в немецком едва хватает, чтобы разобрать отдельные слова. Трудно имея в багаже только более чем двадцатилетней давности школьный курс немецкого языка, пусть и усвоенного на "отлично", разобрать, о чем между собой болтают два чистокровных фрица.

   Снять бы их потихоньку, но никак не получится. Метрах в ста дальше маячит туда-сюда часовой, охраняющий накрытые пятнистой маскировочной сетью грузовики. Время от времени он останавливается, бросает полный неприкрытой зависти взгляд на бездельников - связистов и, потянув носом ароматы расположенной неподалеку полевой кухни, продолжает свое монотонное хождение взад-вперед.

   Обидно - до передовой, а значит до своих, отсюда рукой подать. Со слов Пахома Сидоровича вон за той рощицей, в километре отсюда уже начинается простреливаемое из пулеметов и орудий ДОТов предполье укрепрайона. Вот уже полчаса, разбившиеся на пары, бойцы тщетно ищут лазейку в плотных порядках немецкой пехоты. Андрею в напарники достался москвич Илья Еремеев. Отец у него какая-то крупная шишка в наркомторге, а вот, поди ж ты, сын в армии, причем не где-то в столичном гарнизоне, под теплым крылышком всемогущего папаши. И ни родителям, ни самому Илье и в голову не пришло, что можно воспользовавшись связями отца как-то отмазаться от призыва. Да и совсем не похож этот серьезный, интеллигентный парень, на тех маасквичей основательно доставших его еще в той прошлой жизни бесконечными инспекциями и проверками - поборами, наглых, заносчивых, с какой-то великодержавно - боярской спесью, относящихся ко всему остальному - "замкадовскому" населению огромной России. Только сейчас Андрей начинал понимать, какая огромная разница возникла в характерах и менталитете людей всего за каких-то пятьдесят лет. Вроде и говорят на одном и том же языке, живут в одних и тех же городах, ходят по тем же улицам, что же должно было произойти в стране и умах ее граждан, чтобы за столь короткий срок пролегла такая пропасть между поколениями.

   Между тем "сладкая парочка" закончила перекур и, повинуясь строгому, начальственному оклику какого-то мордатого фельдфебеля и подхватив катушку с проводом, направилась своей дорогой, помянув напоследок "тупую, жирную свинью".

   - Знать бы, откуда они телефон тянут - в голову Карасева внезапно пришла интересная мысль.

   - Из штаба батальона, на ротный НП - невозмутимо ответил напарник и, предупреждая следующий вопрос, мотнул головой в сторону удаляющихся немцев - эти и сказали.

   - А чего ты сразу не сказал, что язык знаешь?

   - Меня никто и не спрашивал - пожал плечами Еремеев.