Никому, никогда

Разговорились, и Егор к слову сказал, что Старик живет в бане.

- Неужели? Все время живет? И ему там не жарко? - смешливо осведомилась девочка. Она начинала казаться Егору совсем симпатичной.

Он кое-что неплохо рассказал про Старика, но вовсе ни к селу ни к городу - по обыкновению не удержавшись - приплел кое-что про Людмилу, да еще и вместе с "шифонэром", до которых девочке не было никакого дела.

- А может, твой Старик знает? Можно у него спросить, когда вернется хозяин?

- Да нет, откуда ему знать? - сказал Егор. - Хозяин просто его племянник. Откуда ему? Он вообще тут не в курсе дела.

- А как его зовут? - Мама девочки слушала их разговор.

- Старика?.. Вы знаете, я как-то даже не знаю. - Он с некоторым удивлением припомнил, что отлично как-то обходился, никогда не называя старика по имени. - Хозяина зовут Анатолий.

- Я спрашиваю фамилию.

- А-а, так вы же сами читали у калитки дощечку, это его фамилия, Старика. А Анатолия тоже Духанин фамилия. Одинаковые у них.

- Он сейчас в бане? - сказала девочка.

- Да нет, он просто живет в бане, пока лето!

- А ты знаешь, где это? - спросила женщина.

- Да здесь же! Вам показать? Вон там!

Женщина вскочила и отряхнула юбку.

Егор побежал рядом с ней, показывая дорогу, и только они обошли вокруг сирени, как им открылась банька.

Старик смотрел с удивлением, как незнакомая молодая женщина, оглядываясь по сторонам, быстро шагает по тропинке прямо к его баньке. Клетчатая курточка, коротенькая юбчонка - видно, как, попадая то в пятна солнца, то в полосы тени, бегло мелькают на ходу ее легкие, светлые ноги.

Старик поднял голову, а потом встал им навстречу.

Обогнав в последнюю минуту женщину, Егор выскочил вперед:

- Вот пришли, спрашивают хозяина, а никого дома нет!

- Добрый день, - таким же свежим и оживленным, как она сама, голосом, с извиняющейся улыбкой, проговорила женщина. - Дело в том, что мы разыскиваем... мы очень хотели бы повидать Духанина.

Старик стоял перед ней, безуспешно, пальцами одной левой руки, стараясь зацепить и стянуть вместе концы расстегнутого воротничка рубашки, не замечая, что там и пуговки-то нет. Попутно он наткнулся и почувствовал под рукой свою небритую щетину на подбородке и, бормоча какие-то извинения, стал пятиться, наткнулся на косяк и, быстро повернувшись, исчез в темпом проеме двери своей баньки.

Через минуту он появился снова. Теперь он накинул на плечи свой полувоенный плащ, придерживая изнутри его края, одной рукой на груди. Наверное, он считал, что в таком виде он выглядит поприличнее.

- Какой же именно вам Духанин?.. Вы спрашивали?

- Да, вот какой именно? - Женщина едва заметно, одними ладонями сделала беспомощное движение недоумения. - Я сама не знаю. В прошлом году мы ездили, в снегу увязли, чуть не заморозились, однако нашли... Но оказалось - ничего подобного. Не тот. А сколько вашему племяннику лет? Вы меня извините, я не от любопытства.

- Анатолию?.. Наверное, за тридцать или уже тридцать три, может. Вот так.

- О-о!.. - разочарованно протянула женщина. - А мы сидим, его ждем. Он тогда мальчишка был. На войне он, конечно, не мог быть. Ничего и слыхать не мог... А вам ничего не говорит такая фамилия - Гедда? Подумайте, припомните: Гедда?

Старик насторожился, взгляд у него прояснился, он теперь испытующе уставился прямо в глаза женщины.

- А вы... тоже слышали?

- Я-то слышала. А вы? Вы, вы?..

Старик отвел глаза в сторону и точно в рассеянности проговорил:

- Леля Гедда...

Женщина с силой прижала ко рту ладонь с раскрытыми пальцами, точно боялась, что вскрикнет, а девочка уцепилась ей за локоть.

Женщина оглянулась на нее, на Егора, который стоял рядом, разинув рот.

- Да, Леля Гедда - это моя мама. Я первый раз в жизни сейчас услышала ее имя. От постороннего... - Она опять обернулась, вспомнив про девочку и Егора, и нетерпеливо сказала: - Леля, идите с мальчиком... походите там, идите, идите, дайте нам поговорить... Ведь можно с вами поговорить? обратилась она к Старику.

Тот, не выпуская из руки стиснутые края плаща, сделал неуклюжее приглашающее движение свободной левой рукой. Они неудобно сели рядом на скамейку.

- У меня сердце оборвалось, когда вы это сказали... Ведь мне уже сниться стало, что я когда-нибудь найду, хоть кого-нибудь... Во сне сто раз находила, а вот наяву...

Девочка и Егор шли, уходили медленно и молча, стараясь побольше расслышать. Но уже скоро даже звука голоса не стало слышно, потому что шумели на ветру листья, и как ни осторожны были их шаги, но и они шуршали по траве, мотор рокотал в поле по ту сторону улицы, то удаляясь, то приближаясь...

Они отошли совсем далеко, к самой калитке, и стали ходить взад и вперед вдоль заборчика - из угла в угол.

После того как их вместе прогнали, Егору разговаривать стало гораздо свободнее.

- Тебя Леля зовут?

- Да, потому что это имя мамы моей мамы.

- Это называется бабушка.

- Сам ты называешься бабушка, - с глубоким презрением сказала девочка. - Никогда она не была бабушкой. Понял? У тебя понятия допотопные.