Николай Вавилов

Недоразвитие семян, дисгармония в развитии органов размножения, труднопреодолимые в полевых растениях, как растениях, размножаемых семенами, могут игнорироваться при вегетативном размножении. Интуитивно ум гениального селекционера схватил с американской быстротой всю практичность этого нового пути для растений, размножаемых вегетативно, и в кратчайший срок реализовал широкие возможности. Самое бесплодие гибридов в данном случае было интуитивно использовано для создания «бессемянных, бескосточковых» плодов, которые сами по себе представляют интерес в практическом плодоводстве. В период дискуссий и теоретического выяснения пределов возможности отдаленной гибридизации с американской настойчивостью Бербанк проложил новые пути».

ОКНО В МИР

Американский селекционер не считал нужным точно и подробно записывать все, что делал, как это было заведено у И. В. Мичурина, да он и не нуждался в подробной фиксации своих поисков — он пользовался услугами Вашингтонского бюро растительной индустрии, созданного при федеральном министерстве земледелия.

Вавилов познакомился с принципами работы Бюро: две тысячи специалистов постоянно по плану ездили в командировки по всему свету, собирали растения, изучали и анализировали их. Особенно тщательно обследовались ботанические сады мира и районы интенсивного земледелия. Семена в тысячах пакетиков, черенки в ящиках, плоды в корзинах поступали сюда непрерывным потоком со всех континентов. Множество бюллетеней издавалось для специалистов разного профиля и фермеров.

Но Николая Ивановича удивило, что весьма дорогостоящие поиски велись без всякой системы или научно обоснованного плана, наугад. Он поделился с американскими учеными своими мыслями относительно мировых центров происхождения и разнообразия культурных растений, но услышан не был. И только десятилетие спустя американцы оценили его идею по достоинству и начали организовывать свои поиски «по-вавиловски».

Чтобы свободно собирать американские сорта и виды растений, воспользоваться возможностями самого генофонда Бюро, Вавилов организовал в Нью-Йорке своего рода филиал — заграничное отделение российского Отдела прикладной ботаники и селекции, состоявшее из трех человек во главе с Д. Н. Бородиным. Через полгода он так оценил проделанную ими работу: «Отделение оправдало блестяще свое существование. Им собрано… огромное количество сортов растений и переслано в Россию (20.000), собрана огромная литература… В полном смысле оно сыграло роль… окна в мир…»

В крупнейших биологических и агрономических институтах США и Канады Николай Вавилов познакомился с видными учеными и их исследованиями, в частности, в лаборатории Т. Моргана он впервые встретился с генетиком Г. Д. Мёллером. Пригласил его работать в Москву, и тот возглавил лабораторию мутаций Института генетики АН СССР, затем немало лет работал в ней.

А домой Николай Иванович писал о своем путешествии так: «Изучаю север Соединенных Штатов, присматриваю, что от него можно позаимствовать для России. Много любопытного. Относятся к нам очень хорошо… Нас забрасывают вопросами, приходится выступать в университетах на митингах. Тьма дел. Так много хотелось бы увезти книг, сортов, знания. Заключаем союз Америки и России в области прикладной ботаники».

…Домой ученый привез 50 тысяч пудов сортовых семян для Поволжья, коллекцию растений, три с лишним тысячи книг и десять тысяч бюллетеней, изданных научными учреждениями США, Канады, Англии, Франции, Германии, Голландии и других стран Западной Европы.

КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ ГЕНЕТИКИ

Вскоре после возвращения из Америки наметилась еще одна очень интересная и очень важная научная командировка — к Гуго де Фризу в Голландию.

Всемирно известный физиолог и генетик, уже много лет развивавший учение о мутациях растений, Гуго де Фриз жил в небольшой деревеньке Люнтерен, расположенной между Арнемом и Утрехтом. Здесь он устроил себе лабораторию, заложил опытное поле и много лет вел свои исследования. Как вспоминал потом Николай Иванович, «деревня, в которой расположено опытное поле де Фриза, находится в двух километрах от станции. Подъезжая на поезде к Люнтерену, я уже издали увидел высокую фигуру де Фриза, шедшего навстречу к поезду. С исключительным радушием встречал де Фриз старых и молодых ученых со всего света, превосходно владея многими европейскими языками и охотно рассказывая о своих работах. В 1922 году его особенно занимала хромосомная теория, ее увязка с мутационным учением. Его чрезвычайно интересовали работы Моргана, у которого мне пришлось быть перед поездкой в Голландию.

Многое еще было неясно в то время, немало противоречий возникало в уме самого де Фриза, неохотно уступавшего свои позиции. Этими противоречиями и сомнениями он охотно делился, как настоящий исследователь».

Вавилов был хорошо знаком с исследованиями де Фриза, и наибольший интерес вызывали исследования по так называемой «мутационной теории», которую разрабатывал голландский ученый.