Читаем Николай Крылов полностью

В начале девятого Крылову доложили, что войска двух дивизий поднялись в атаку на всем участке контрудара.

Прошло минут тридцать-сорок. Крылов принимал донесения с НП дивизий сразу по нескольким телефонам. Голоса возбужденные, восторженные. Дождались!

— Пошли! Пошли! — кричал в трубку Харлашкин. — Танки вырываются вперед! Они утюжат окопы...

По другому аппарату докладывали:

— Первая траншея занята... Румыны не приняли рукопашной... Артиллерия их молчит... Наши захватывают орудия!

В «каюте» шквал телефонных звонков. Конечно же, и Петров, и Воробьев, хотя их не посвящали из соображений высшей секретности в объем планируемой операции, догадывались, что в восточном секторе готовится что-то необычное.

Командарм позвонил Крылову:

— Фроловичу и Петрову сообщил? Сообщи! Пусть порадуются!

— Наконец-то Геркулес по-настоящему рассердился! — напомнил Петров и, погасив в голосе заметную радость, озабоченно спросил: — Какой мы располагаем поддержкой?

— Моряки тоже наступают!

— Какие моряки? Наши?

Крылову был понятен вопрос Петрова. У моряков Одессы не было резервов для поддержки Приморской. Но этот вопрос был оставлен пока без ответа.

С Воробьевым разговор был короче.

— У Коченова и у твоего соседа началось: пошли в атаку! Моряки тоже наступают...

— Слышу! — ответил Воробьев. — Очень хорошо слышу. Румыны притихли.

А в это время прорывались в штаб телефонными вызовами командиры полков и штабисты и из западного и южного секторов. Всем не терпелось узнать, что происходит в восточном секторе, что означает перенос огня всех береговых батарей через Одессу на Большой Аджалыкский лиман. Крылову приходилось просить многих отключиться, чтобы не мешали управлению боем.

Можно бить врага, твердил про себя Николай Иванович, принимая донесения из дивизий Томилова и Коченова. Пусть в наступление введены лишь две дивизии и всего лишь 3-й морской полк морского десанта. Расчеты наступления давались с трудом, и в ходе боев оно требовало корректировку. Крылов уже видел все недостатки его подготовки, они сказывались и на развитии боя. Но многие недостатки были видны и при подготовке наступления, но они, эти недостатки, имели объективную причину. И главное — неравномерность задействованных сил. Это сказалось сразу же.

Дивизию Томилова поддерживали танки, дивизия Коченова не имела ни одного танка. Она и по составу была значительно слабее, бойцы были утомлены оборонительными боями, томиловцы вступили в бой со свежими силами. И вот он — результат.

157-я дивизия наносила главный удар 716-м стрелковым полком и ротой танков на Гильдендорф. Он сразу же прорвал оборону противника, и румынские части быстро попятились назад. Не отставая от него, продвигался на совхоз «Ильичевка» 633-й полк с танковым взводом.

К 10 часам утра, за два часа боя, томиловская дивизия продвинулась на десять километров.

Не так развивалось наступление коченовцев. В районе Фонтанки противник имел доты, каменные дома были превращены в огневые точки. Фонтанка была взята только в ходе повторных атак. Пришлось перенести в ее район огонь всех береговых батарей.

Задержка произошла и между шоссейной дорогой Одесса — Николаев и побережьем. Несомненно, этой задержки не случилось, если бы коченовская дивизия располагала хотя бы несколькими танками.

К 10 часам утра части коченовской дивизии продвинулись всего лишь на четыре километра. Наметился опасный разрыв между наступающими дивизиями.

Крылов из своего подземелья пытался выправить положение огнем артиллерии, переведя все дальнобойные стволы на участок наступления коченовцев, приказом закрепиться на занятых рубежах.

Поступали сообщения и о продвижении морского десанта. Моряки захватили неподалеку от Григорьевки четырехорудийную дальнобойную батарею, одну из тех, что обстреливали Одессу, и после ожесточенного боя овладели Чебанкой.

3-й морской полк преодолевал сопротивление противника только благодаря поддержке корабельной артиллерии. А вот на море обстановка сложилась тяжелая.

На тех двух аэродромах, которые подверглись налету авиации ООРа, Ю-87 не оказалось. Аэродром, на котором они базировались, не был найден.

Появление этих самолетов очень обеспокоило командование Черноморским флотом. В те дни оставалось неизвестным, откуда они появились в районе Черного моря. Только после войны стало известно, что немцы для ударов по Крыму и Одессе перебросили 10-й авиакорпус с Средиземного моря.

Летчики этих «юнкерсов» имели значительный опыт боев с английскими кораблями. Эсминцы, поддерживающие десант, подверглись ударам всего авиакорпуса. Первым пострадал эсминец «Безупречный». Его отбуксировал в порт «Беспощадный». Но едва он вернулся на поддержку десанта, как и на него обрушился град бомб. Ему пришлось уходить из-под налета задним ходом. «Юнкерсы» напали на эсминец «Бойкий». Отбиваясь от них, он израсходовал весь боезапас своих зенитных орудий, его спасла наступившая ночь.

После короткого перерыва, закрепившись на захваченных плацдармах, томиловская и коченовская дивизии продолжали развивать успех. И опять же сразу выявилось и неравенство в темпах продвижения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии