Николай II: жизнь и смерть

Чего они ждут? Того же, что и Юровский, — когда приедет грузовик и к ним присоединятся последние участники. А в это время Голощекин и Белобородов тоже ждут ответа из Москвы, и грузовик с Ермаковым все задерживается…

В 21 час 22 минуты переправленная Зиновьевым Ленину екатеринбургская телеграмма была в Москве.

По екатеринбургскому времени было 22 минуты двенадцатого. Но к тому времени в Москве уже решили все вопросы.

Акимов: «СНК и ВЦИК написали телеграмму с утверждением решения. Я.М.Свердлов послал меня отнести эту телеграмму на телеграф, который помещался тогда на Мясницкой улице».

В это время в Екатеринбурге на втором этаже Ипатьевского дома спала Семья. Точнее, спал он… А она? Она, наверное, как все последние ночи, вслушивалась в звуки за окном… в эту отдаленную канонаду, сулящую скорое освобождение. И ждала, когда придет долгожданный сон. Конечно же, она должна была услышать шум грузовика, въехавшего во двор. (Ответ из Москвы был получен глубокой ночью, и только около половины второго к дому Ипатьева подъехал грузовик за трупами.) По паролю «трубочист» ворота раскрываются, грузовик впускают во двор.

Юровский: «Грузовик в 12 часов не пришел, пришел только в 1/2 второго. Это отсрочило приведение приказа в исполнение. Тем временем были сделаны все приготовления, отобраны 12 человек (в т(ом) числе — шесть латышей) с наганами, которые должны были привести приговор в исполнение. Двое из латышей отказались стрелять в девиц… Отказались они стрелять в последний момент. Мне пришлось их вывести и заменить другими… Когда приехал автомобиль, все спали».

Павел Медведев: «Еще прежде чем Юровский пошел будить царскую семью, в дом Ипатьева приехали из ЧК два члена. Один — Петр Ермаков (родом с Верх-Исетского завода), а другой неизвестный мне…»

Имя другого «неизвестного» сообщает сам Ермаков: «Получил постановление о расстреле 16 июля в 8 вечера… сам прибыл с двумя своими товарищами — Медведевым и другим латышом, теперь фамилию не помню…»

«Товарищ» Медведев, приехавший с Ермаковым, — бывший матрос, член коллегии Уральской ЧК Михаил Медведев-Кудрин.

(Когда-то в Баку Медведев-Кудрин был в одной подпольной организации РСДРП с Мясниковым. В день Трехсотлетия Романовых они выпустили листовку, где приговорили к смерти Николая. Месяц назад Мясников отчасти исполнил тот приговор — организовал убийство родного брата Николая. Теперь настала очередь Медведеву-Кудрину исполнить обещанное.) КОМАНДА Итак, команда в сборе.

Шесть «латышей из ЧК» (кто те неизвестные двое, которые отказались — все-таки отказались!), среди тех, кто не отказался, по легенде, был Имре Надь — буду-щий лидер венгерской революции 1956 года. Во всяком случае, гибель Надя (бессудно расстрелян советскими войсками, ворвавшимися в Будапешт) очень подходит к нашей истории: мистические совпадения, мистические отмщения…

К латышам присоединятся Юровский, Никулин, Ермаков и двое Медведевых — Павел, начальник охраны, и чекист Медведев-Кудрин.

Будет и еще один. Любопытнейший персонаж. К началу расстрела он подоспеет сверху — с чердака, где сейчас стоит он у пулемета: Алексей Кабанов, бывший лейб-гвардеец.

У царя была удивительная зрительная память. Охранник Якимов рассказал следователю Соколову: «Однажды Кабанов дежурил на посту внутренней площадки. Проходивший мимо царь, всмотревшись в Кабанова, остановился: „Вы служили в моем Конном полку?“ Кабанов ответил утвердительно».

Теперь прежний лейб-гвардеец Алексей Кабанов служит в ЧК и назначен в Ипатьевский дом начальником пулеметного взвода.

Это «узнавание», возможно, все и решило. У Алексея Кабанова брат на ответственной должности — начальник екатеринбургской тюрьмы. И решил Алексей засвидетельствовать преданность новой власти участием в расстреле…

Павел Медведев: «Часов в двенадцать ночи (по-старому) в третьем часу (по-новому) Юровский разбудил царскую семью… Объявил ли он, для чего их беспокоит и куда они должны пойти, не знаю…»

Стрекотин: «В этот миг послышались электрические звонки. Это будили царскую семью…»

Юровский: «Тогда я пришел и разбудил их. Вышел доктор Боткин, который спал ближе к двери комнаты (нет, не спал доктор — последнее письмо писал, и прервали его на полуслове)… Объяснение было дано такое: „Ввиду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Романовых из верхнего этажа в нижний“… Я предложил сейчас же всем одеться. Боткин разбудил остальных. Одевались они достаточно долго, вероятно, не меньше сорока минут… Когда они оделись, я сам их вывел по внутренней лестнице в подвальное помещение…

Внизу была выбрана комната с деревянной оштукатуренной перегородкой (чтоб избежать рикошетов), из нее была вынесена вся мебель. Команда была наготове в соседней комнате. Р(омано)вы ни о чем не догадывались».