Кож(евников) был очень мил и много рассказывал. Надеюсь, что ты увидишь его раньше, чем он поедет обратно. Он приехал с Адм. У них было 3 крушения на новой линии. Вероятно, в феврале “Варяг” должен будет отправиться на 5 6 месяцев в Англию для ремонта, так как опасно оставить его так, — он стар и ненадежен. Англичане всюду милы, во всех портах помогают, где и как только могут. Бедному мальчику пришлось произносить речи в Англии. Говорят, что Ден прекрасный капитан, всегда спокоен, никогда не теряет головы. Страшная жара летом. Они плыли 5 месяцев. Их так качало (42), что орудия тащились боком по воде. Так приятно видеть его! Он не мог прийти в себя от изумления, что Анаст(асия) так растолстела и выросла.
15 декабря 1916 г.
Моя любимая!
Нежно благодарю тебя за милое письмо. В нем столько вопросов, что еще не знаю, как на все ответить. Самый серьезный, касающийся Воейкова, я решу, когда вернусь домой. Я считаю безусловно необходимым водворить мир и спокойствие среди всего населения нашей страны. Эта комбинация с переменами в Гос сов. сделает бесконечно много добра в смысле освежения всей атмосферы.
Я только что принимал румынского министра, который привез мне благодарность от Нандо в ответ на мое приветствие ему, в котором я старался подбодрить его. Диаманди — хороший, честный человек, который правильно смотрит на положение. Я рад, что тебе понравился мой приказ. Он был написан Гурко, — может быть, немного растянуто, но мне трудно было сокращать, так как смысл мог от этого пострадать. В субботу я очень занят с моими генералами и надеюсь отбыть в воскресенье после обеда. Какая радость!
Завтра возвращается наш Багратион-Мухранский из Стокгольма и Копенгагена. Вчера я принимал другого Багратиона, который с большим оживлением говорил о тебе и о своей великолепной дивизии.
Сегодня хорошая погода, 3 градуса мороза, и я повеселел. Теперь должен проститься с тобой. Да благословит тебя Бог, моя драгоценная женушка! Люблю тебя и нежно целую тебя, а также девочек.
Душой и сердцем с тобой.
Неизменно твой
“бедный, маленький, слабовольный муженек”
Ники.
Царское Село. 16 декабря 1916 г.
Мое любимое сокровище!
Утром 10 градусов мороза и маленькие розовые тучки! Все покрыто снегом.
Сегодня ночью спала пять часов, такое счастье! Боткин появился. Я его не принимала два месяца, по крайней мере, так как наизусть знаю, какие надо лекарства принимать, когда сердце слабо. Ну, он дал мне сильно действующие капли, потому что сердце очень расширено, и, конечно, велел мне лежать, что и делаю. Сегодня у меня только Шведов, а то я все время лежу на диване. Но я все-таки хочу причаститься в воскресенье, если только можно будет, а потому теперь прошу у тебя прощения, мой дорогой, за каждое слово, которое могло огорчить тебя — боюсь, что я бывала резка по временам, но только от отчаянья, бесконечной любви и желания помочь тебе. Прости меня, дорогой. Мне не следовало бы идти, я устала, но дух мой бодр.
Дела идут лучше, Калин(ин) держал себя великолепно. Я сказала ему, чтоб он открыто написал тебе обо всем — он стеснялся это сделать. Я сказала, что это его долг, раз ты оказываешь ему доверие. Только благодаря ему были предотвращены скандалы в Думе. Трепов струсил, Шуваев еще хуже (я хотела бы, чтоб Беляев был на его месте, — благородный человек, а не из тех, которые расшаркиваются перед Думой и ищут популярности), — а Родзя(нко) выслушал письмо Кал(инина) и присмирел. — Да благословит его Бог — пусть он продолжает быть таким же твердым и смелым, как до сих пор! Напиши ему словечко в благодарность или поощрение, хочешь? И утверди его М.Вн.Д. (это мысль твоей женушки, и думаю, что правильная).
Говорили, что ты никогда не будешь стоять за него и Питир(има) против всех, а ты встал за него. Хорошо сделал, муженек мой! Одно только беспокоит меня сейчас: Гр(игорий) и Прот(ononoв) просят не созывать Думу до февр., чтобы дать им время разъехаться, что более чем необходимо. Здесь они держатся “группой”, представляя собой заразу в городе, а когда они рассеяны по всей стране, никто не обращает на них внимания и не считается с ними.