Николай II

«Это не может продолжаться, это напоминает мне эпоху Борджа», — повторял великий князь Николай Михайлович. И в самом деле, как в свое время в Милане, заговор готовился в самой семье, и в нем были замешаны великие князья Гавриил Константинович, Кирилл, Борис, Андрей и вдовствующая императрица.

Речь шла прежде всего о том, чтобы отделаться от Александры, которую считали ответственной за все беды России и прямо обвиняли в германофильстве. Под влиянием Распутина, да и сама по себе, она была убеждена в опасности продолжения войны и думала, что было бы желательно положить этой войне конец. Однако не существует никаких доказательств того, что она лично пыталась содействовать этому, скорее наоборот. Когда в разгар войны к ней тайно приехал ее брат Эрни по поручению кайзера, она отказалась обсуждать с ним эту проблему.

Она, конечно, была немкой, но сама считала себя англичанкой и еще более — русской, поскольку ее муж и дети были русскими. Кроме того, она ненавидела Вильгельма И. В самом начале войны она открыто заявила о своих настроениях: «Мне стыдно, что я немка», — сказала она, узнав о зверствах кайзеровских солдат в захваченной Бельгии. Она всей душой отдалась делу патронирования военных госпиталей и действительно посвятила себя этому, проявив себя — при ее полной пассивности до войны — поистине активной женщиной. Ей хотелось быть «матушкой» для русских солдат. Однако и для семьи Романовых, и для русских людей она оставалась «немкой».

Некоторые основания для обвинения ее в германофильстве дала история с Мясоедовым, обвиненным начальником Генерального штаба великого князя Николая Николаевича генералом Янушкевичем в шпионаже в пользу немцев; его арестовали и казнили. Мясоедов был сотрудником Сухомлинова, и Александра выступила в его защиту. Вероятнее всего, Мясоедов был невиновен, как невиновен был Бейлис, однако если либералы считали для себя делом чести выступить в защиту Бейлиса, то в отношении Мясоедова они выступили в роли обвинителей. Они были рады возможности утверждать, что предательство тянется до фронта от самого императорского двора: поражение 10-й армии во время отступления 1915 года тому подтверждение. История приобрела еще больший резонанс по той причине, что за несколько лет до этого Гучков дрался на дуэли из-за обвинения Мясоедова в предательстве.

Владычество Александры стало невыносимым для семьи Романовых, и вдовствующая императрица поклялась, что ее ноги не будет в Царском Селе до тех пор, пока там Александра.

Заговорщики хотели сослать Александру в Крым и при содействии армии и общественных организаций, руководимых Гучковым, передать регентство великому князю Николаю Николаевичу или брату Николая II Михаилу.

А Николай II, казалось, был еще более глух ко всем советам относительно сформирования правительства, пользующегося доверием Думы. Ему претила эта настойчивая просьба, с которой обращались со всех сторон, он видел в этом заговор, тогда как другим это представлялось путем к спасению. В Петрограде действительно разрасталось недовольство, подогреваемое обвинительными речами в Думе, а либералы боялись худшего — революции, которую, по их мнению, могло предотвратить лишь популярное правительство.

Решив проявить волю, Николай II исключил из Государственного совета членов «прогрессивного блока» и заменил их правыми, которые таким образом приобрели в совете большинство. Он не ответил на пожелания Дворянского собрания, созванного в Новгороде и обратившегося к нему с просьбой «убрать темные силы» и создать «правительство доверия». Предводителю московского дворянства Базилевскому, обратившемуся к нему с подобными просьбами, Николай выразил благодарность за интерес, который тот проявил к судьбе родины, сказав при этом лишь, что «следует сплотить ряды». Приняв председателя Думы Родзянко, который предупредил его об опасности надвигающейся революции, Николай II ответил: «Мои сведения совершенно противоположны, а что касается настроения Думы, то если Дума позволит себе такие же резкие выступления, как в прошлый раз, то она будет распущена».

10 февраля 1917 года в присутствии Александры и Михаила великий князь Александр сказал царю, что не видит другого выхода, как выборы министров, приемлемых для Думы.

— Все, что вы говорите, смешно! Ники — самодержец! Как может он делить с кем бы то ни было свои божественные права? — ответила Александра.

Великий князь Александр взорвался:

— Я вижу, что вы готовы погибнуть вместе с вашим мужем, но не забывайте о нас! Разве все мы должны страдать за ваше слепое безрассудство? Вы не имеете права увлекать за собою ваших родственников в пропасть.

Так семейство Романовых покинуло царя еще до начала революции. Одновременно оно укрепило свои связи с Гучковым и военными.