Читаем Николай II полностью

Теперь Витте – ежедневный гость в Ливадийском дворце. В ялтинской гостинице поселяются министры. Они курсируют между Ялтой и Ливадией и кажутся Аликс воронами, которые ждут добычу.

Но Николай выздоровел – в третий раз избежал смерти. После его болезни мечта о сыне завладевает всем существом Аликс. И тогда появляются черногорские принцессы...

Дочери черногорского князя учились в России – в знаменитом Смольном институте.

Милица и Стана – так звали черногорок (впрочем, при дворе их язвительно называли «черногорка номер 1» (Стана) и «черногорка номер 2» (Милица). Обе они вышли замуж за великих князей из клана Николаевичей: Милица – за слабогрудого Петра Николаевича, а Стана – за его брата, Николая Николаевича. Николаша – так называли его в большой Романовской Семье. Николай Длинный – в армии и при дворе, кто с иронией, кто с восхищением. Гигант, с зычным голосом, любимец армии – великий князь Николай Николаевич...

С черногорками Аликс чувствовала себя царицей. Вместо вежливого холода двора – поклонение, обожание. Черногорки окружили ее умелым раболепием. Когда она заболела желудочной болезнью – ухаживали за ней, как последние служанки...

Черногорки привезли со своей таинственной родины непоколебимую веру в сверхъестественное. Там, на высоких горах, поросших диким лесом, всегда жили ведьмы и колдуны, там есть люди, которым дано беседовать с мертвыми и предсказывать судьбу живых. Все это было внове воспитаннице скептической королевы Виктории – ее обворожил этот новый таинственный мир. Но главное – черногорки сулили исполнение мечты: Аликс жаждет наследника? Нет ничего легче – надо только найти подходящего человека, обладающего силой. Экзальтированная, романтичная Аликс всем существом втягивается в новую игру. Кровь Марии Стюарт пробудилась.

Началось с иностранца, более привычного для гессенской принцессы, некоего месье Филиппа, родом из Лиона. Месье Филипп прославился своими чудесами во Франции (черногорки узнали о нем в Париже от военного атташе русского посольства).

Характер Аликс если поверила – то безоглядно, целиком. Она поверила: заклинаниями месье Филиппа она получит желанного сына.

Русская церковь осуждает затеи с магами и колдунами. Но черногорки объяснили: «Месье Филипп не является колдуном. Колдун – это отщепенец Бога, он опасен, он не осеняет себя крестом, не причащается в церкви. Через него показывает свою силу дьявол. Но иное – знахари. Знахарь – христианин. И потому он творит не от себя, но от Бога...» Никто во дворце не решается выступить против этой наивной лжи. Филипп появляется в Петербурге. Несмотря на сомнительное его образование и такие же рекомендации, пришедшие от французских властей, Филипп получает звание доктора медицины и чин действительного статского советника. При дворе начинают рассказывать забавное: месье Филипп поселен в царской спальне, дабы своими молитвами приблизить рождение наследника. Императрица-мать вынуждена побеседовать с Ники и потребовать удаления француза из России. Как всегда, Ники согласился, но Филипп остался. Царь не решился лишить любимую Аликс надежды – Филипп продолжал врачевать.

И счастье – она почувствовала, что беременна. Она боялась посоветоваться с врачами, чтобы не спугнуть чары месье Филиппа. Но беременность протекала так странно, что пришлось обратиться к врачам. Оказалось, это была лжебеременность – она была беременна мечтой. И вот наконец-то! Врачи подтвердили: она ждет ребенка. Филипп предсказал мальчика.

5 июня 1901 года она родила четвертую дочь, Анастасию. Француз объявил – это особый знаю рождение девочки вместо мальчика, которого обещали звезды, лишь доказывает необычную судьбу девочки.

Но француз был слишком цивилизован. Черногорки понимают: нужно что-то более таинственное и странное.

Во дворец привезен Митька Юродивый. Черногорки объясняли ей: «Юродивые Христа ради» существуют только в этой стране. Притворяясь безумными, они порой творят непотребство – ходят в рубище и даже голыми, чтобы посмеяться над жалким видимым миром, получить поношение от людей. Они открывают нам противоречие между глубокой Божьей правдой и поверхностным мирским здравым смыслом. Но в их устах, в их нечленораздельной речи надо искать слово Господа. Они – Блаженные, им дано пророчествовать и свершать чудеса.

Но Аликс еще не превратилась в московскую царевну, бессвязная речь Митьки утомляет ее.

Появилась Дарья Осипова.

Вера Леонидовна:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза