Читаем Николай II полностью

В Красной России, по словам Р. Локкарта, «население Москвы восприняло сообщение о смерти царя с поразительным равнодушием». Западные державы узнали о ней 22 июля из корреспонденции газеты «Таймс»: «Бывший царь убит. Преступление официально одобрено». Этот заголовок и следовавший за ним некролог занимали полторы газетные колонки; о других членах семьи не упоминалось, говорили лишь о казни царя. На четвертой и пятой страницах печатались рассуждения о судьбе Николая II, а в посвященной ему 26 июля передовой статье в основном говорилось о помощи чехословаков союзникам. Разве не создали они своего рода второй фронт за спиной большевиков — этих «союзников» немцев со времен Брест-Литовска? В то время — и это правда — личная судьба Романовых интересовала союзников меньше, чем изменения на карте военных действий: шла вторая битва на Марне, где снова решался исход войны. И эти события действительно совпали.

Однако хроника последних дней Романовых возобновляется по окончании войны.

Отклики и слухи

Сразу после перемирия министр иностранных дел Стефан Пишон выступает с трибуны палаты депутатов с первым публичным изложением обстоятельств убийства Романовых согласно информации, полученной им непосредственно от первого председателя Временного правительства князя Львова в марте 1917 года.

«…Камера князя Львова находилась по соседству с камерой императорской семьи. Большевики собрали их там вместе, посадили и всю ночь кололи штыками, а наутро прикончили по очереди выстрелами из пистолета, в результате чего, рассказал мне князь Львов, там образовалось настоящее море крови…»

Это публичное выступление получило, конечно, большой отклик, поскольку заявление министра основывалось на свидетельстве первого председателя Временного правительства!

На самом деле — это стало известно значительно позже — князь Львов никогда не проживал в доме Ипатьева, куда была заключена императорская семья. Он даже никогда не входил в этот дом, в котором не было никаких камер, так как это был обычный буржуазный дом. Стефан Пишон плохо понял: князь Львов действительно находился в тюремной камере, но в 4 километрах от дома Ипатьева, и не мог быть свидетелем событий, о которых рассказывал. Однако и в дальнейшем он не пожелал отказаться от своих показаний.

Как бы то ни было, большевистские руководители неоднократно отрицали убийство всей царской семьи: вначале Георгий Чичерин — 20 сентября 1918 года, затем Максим Литвинов, работавший в том же министерстве и впоследствии ставший преемником Чичерина, — в специальном заявлении от 17 декабря 1918 года и, наконец, Г. Зиновьев — 11 июля 1920 года, о чем сообщила газета «Сан-Франциско санди кроникл».

Однако самое подробное заявление содержалось в интервью Чичерина газете «Чикаго трибюн» на конференции в Генуе и было воспроизведено в газете «Таймс» 25 апреля 1922 года:

ВОПРОС: Приказало ли советское правительство убить дочерей царя или дало на это разрешение, а если нет, то были ли наказаны виновные?

ОТВЕТ: Судьба царских дочерей мне в настоящее время неизвестна. Я читал в печати, что они находятся в Америке. Царь был казнен местным Советом. Центральное правительство об этом ничего предварительно не знало. Это произошло перед тем, как данный район был захвачен чехословаками. Был раскрыт заговор, направленный на освобождение царя и его семьи для отправки их чехословакам. Позже, когда Центральный Комитет получил информацию по существу фактов этого дела, он одобрил казнь царя. Никаких указаний о дочерях не было. Так как из-за оккупации этой зоны чехословаками связь с Москвой была прервана, обстоятельства данного дела не были выяснены»

Не предназначались ли эти заявления для иностранной печати? Первое, во всяком случае, было сделано в разгар войны. Заявление Зиновьева и второе заявление Чичерина будут сделаны после «появления» Анастасии в Германии, в конце 1919 года и в феврале 1920 года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии