Читаем Николай II полностью

В первые месяцы военной кампании порочащих власть сплетен и слухов было мало. Даже о Распутине на время забыли. Всех объединил единый патриотический порыв. Царица и ее старшие дочери Ольга и Татьяна пошли работать медсестрами в царскосельские лазареты. В конце октября 1914 года Александра Федоровна писала мужу: «В первый раз побрила солдату ногу возле и кругом раны. Я сегодня все время работала одна». Далее сообщала ему, что «мы прошли полный фельдшерский курс с расширенной программой, а сейчас пройдем курс по анатомии и внутренним болезням, это будет полезно и для девочек».

Новые раненые поступали постоянно, и царица лично занималась их размещением. «Боюсь, — писала 17 ноября 1914 года, — что некоторые из них обречены, — но я рада, что они у нас и что мы, по крайней мере, можем сделать все от нас зависящее, чтобы помочь им. Мне сейчас следовало бы отправиться посмотреть на остальных, но я слишком утомлена, так как у нас кроме этого было еще 2 операции, а в 4 я должна быть в Большом Дворце (Екатерининский дворец Царского Села. — А. Б.), так как хочу, чтобы княгиня (доктор медицины, старший врач Царскосельского дворцового лазарета Вера Игнатьевна Гедройц. — А. Б.), также осмотрела бедного мальчика и одного офицера 2-го стрелкового полка, ноги которого уже стали темного цвета: опасаются, что придется прибегнуть к ампутации. Я вчера присутствовала при перевязке этого мальчика — ужасный вид, он прижался ко мне и держался спокойно, бедное дитя». Здесь слышится голос матери и женщины, но никак не императрицы.

В госпитале Александра Федоровна не чуралась выполнять самую сложную и неприятную работу. Вот, например, ее отчет о медицинской службе за 20 ноября 1914 года: «Сегодня утром мы присутствовали (я, по обыкновению, помогала подавать инструменты, Ольга продевала нитки в иголки) при нашей первой большой ампутации (рука была отнята у самого плеча). Затем мы все занимались перевязками (в нашем маленьком лазарете), а позже очень сложные перевязки в большом лазарете. Мне пришлось перевязывать несчастных с ужасными ранами… они едва ли останутся мужчинами в будущем, так все пронизано пулями… страшно смотреть, — я все промыла, почистила, помазала иодином, покрыла вазелином, подвязала, — все это вышло вполне удачно, — мне приятнее делать подобные вещи самой под руководством врача».

Вера в Бога, любовь к ненаглядному Ники и его России, обожание своего «солнечного луча» и нежность к милым дочерям — все это было с ней всегда. Война добавила иных забот и новых переживаний. Как там дела на фронте? Когда же кончится весь этот кровавый кошмар? Извещения о гибели своих близких стали получать и придворные, что огорчало императрицу, всегда находившую для них слова утешения и сочувствия. В царской семье никогда и раньше не были приняты шумные развлечения, а после начала войны уклад жизни стал почти аскетическим. Работа в госпиталях, беседы с ранеными, подготовка вещей для санитарных поездов, встречи с фронтовыми офицерами и, конечно же, ежедневная молитва заполняли большую часть времени. В феврале 1915 года сообщила мужу: «Я ненадолго пойду в церковь, это так облегчает, — это, да работа и уход за этими славными молодцами — вот вся моя утеха».

3 силу эмоциональности натуры царице не всегда удавалось сохранять самообладание, а окружающее горе угнетало: «Я иногда мечтаю заснуть и проснуться только, когда все кончится и водворится повсюду мир — внутренний и внешний». Эта ее мечта не осуществилась; ей не суждено уже больше жить в спокойное время. Но свой долг женщины-христианки она выполняла с честью и до конца. Ее «госпитальная служба», ее удивительное сострадание простым солдатам и офицерам являлись беспрецедентными. Много в истории страны было войн, крови и страданий, но никогда, ни до, ни после, жена правителя в нашем Отечестве не сделала лично так много для простых раненых. Через ее руки прошли сотни человек; она успокоила и утешила множество беспокойных сердец.

В некоторых исторических романовских резиденциях, например, в Зимнем дворце, размещались раненые.

Работе в госпиталях и занятиям в благотворительных комитетах посвящали большую часть своего времени и царские дочери. Они считали это естественным и обязательным в тяжелое для страны время и воспринимали с осуждением всякие формы праздного времяпрепровождения. Ольга Николаевна сообщала отцу 5 марта 1915 года: «Были мы сегодня в Петрограде. Я имела удовольствие председательствовать 2 часа в большом комитете… Оттуда заехала к Ирине (Юсуповой. — А. Б.) за Татьяной. Она и тетя Ксения сидели у нее в гостях. Феликс (князь Юсупов, муж Ирины. — А. Б.) «сущий штатский», одет во все коричневое, ходил по комнате, рылся в разных шкафах с журналами и в сущности ничего не делал; весьма неприятное впечатление он производит — мужчина в такое время лодырничает».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии