Николай II

То, что для информированных современников оккультные увлечения царя не являлись тайной, показательно само по себе. Эти увлечения стали своеобразным «знамением времени», симптомом кризиса религиозного сознания. Без преувеличения можно сказать, что «символ оккультизма» того времени — Папюс — стал предтечей Филиппа. Схема, как ее излагает С. Ю. Витте, выглядела так: супруга великого князя Петра Николаевича — Милица, познакомившись с Папюсом, по его рекомендации встретилась с Филиппом. «Магнетизер» произвел на великую княгиню сильное впечатление. Желая оказать ему помощь в легализации врачебной деятельности, она обратилась к заведующему русской агентурой Департамента полиции П. И. Рачковскому. Полицейский честно заявил, что во Франции это невозможно, так как для получения разрешения на врачебную деятельность Филипп должен выдержать соответствующий экзамен. Великая княгиня, разумеется, осталась не удовлетворена услышанным.

Писатель Г. Иванов сравнивает появление «магнетизера» при Русском дворе с действием химического реактива, брошенного в бесцветную жидкость. Сравнение не только художественное, но и верное по сути — «бледная ткань» нового царствования действительно ярко окрашивается «болезненным отблеском» от прикосновения рук «заезжего шарлатана». Появился человек, на которого можно уповать, который возьмет на себя решение самых сложных проблем царской четы — проблем интимно-семейных и в то же время государственно-династических. Он уверяет, что может сделать так, что у царя и царицы родится долгожданный наследник.

Почему же ему верят? Потому что в его сверхъестественных способностях убеждены те, кому Николай II и Александра Федоровна доверяют, потому что они хотят верить в чудо. «Граф Муравьев-Амурский — русский военный агент во Франции — попадает однажды на сеанс некоего „отца Филиппа“, спирита и гипнотизера, популярного в парижских роялистских кругах, — описывает историю „русской славы“ лионского врачевателя Г. Иванов, отмечая, что сеанс проходил в день смерти Людовика XVI, когда собравшимся были показаны последние минуты жизни несчастного короля. — <…> Вскоре, встретившись с гостящей во Франции великой княгиней Милицей Николаевной, одной из „черногорок“, страстной спириткой, граф Муравьев в таких ярких красках описывает ей все виденное, что та в свою очередь пожелает познакомиться с Филиппом. Разговор, который они поведут, коснется, между прочим, больного для русской императорской четы вопроса о рождении наследника. „Я могу этому помочь“, — авторитетно заявил Филипп. С этого дня начинается его карьера в России». Одним из источников этой истории был рассказ С. Ю. Витте о скандальном графе, человеке положительно ненормальном, считавшем Филиппа святым и, наряду с другими поклонниками врачевателя, уверявшем, что он не родился, а сошел с небес, куда и уйдет обратно.

О святости Филиппа говорить бессмысленно. Но как бы то ни было, «черногорки», желая царской чете добра, решили представить «магнетизера» государю (П. А. Бурышкин пишет, что этот вопрос обсудили в Каннах). Осенью 1901 года Николай II и Александра Федоровна прибыли во Францию. Проживали они в замке Компьень, где 20 сентября, по инициативе Милицы Николаевны, и состоялась встреча государя с Филиппом. Перед ними предстал среднего роста, полноватый человек, с густыми жесткими усами, обладавший мягким завораживающим голосом. Одет он был просто, в чистый, но не парадный черный костюм. На шее у «магнетизера» висел маленький треугольный мешочек из черного шелка, вероятно, своеобразный амулет.

«С первой же встречи Филипп околдовал царскую чету, которая тотчас же решила пригласить его в Россию. Он сразу же приехал. В Царском Селе ему был отведен дом». По мнению М. Палеолога, доверие венценосцев Филипп завоевал не только магическими талантами, но и спокойными манерами и умением молчать. Один-два раза в присутствии Николая II и Александры Федоровны он проводил сеансы гипноза, предсказаний, перевоплощений, некромантии. Он якобы даже укреплял этими ночными сеансами «колеблющуюся волю» императора. Многие решения диктовались царю тенью Александра III. Беспрекословно воспринималось и все, что советовал Филипп касательно здоровья. Впрочем, эта встреча, описанная М. Палеологом, не была первой. Русский самодержец и его супруга «с умилением» слушали Филиппа еще летом 1901 года.