Николай II

Его путь лежал в Индию, где он повидал Бомбей, Дели, проплыл по Гангу, посетил Калькутту и Мадрас, а на Цейлоне встретился с великими князьями Александром и Сергеем Михайловичами, охотившимися на слонов. Их времяпрепровождение вызвало добрую зависть цесаревича: по словам Александра Михайловича, он не находил никакого удовольствия путешествовать на борту военного крейсера, шедшего под брейд-вымпелом наследника цесаревича. «Моя поездка бессмысленна, — с горечью говорил Николай Александрович, — дворцы и генералы одинаковы во всем мире, а это единственное, что мне показывают. Я с одинаковым успехом мог бы остаться дома».

Если все обстояло так, как передал Александр Михайлович, можно сделать вывод, что цесаревич ясно понимал — его путешествие во многом «формально», репрезентативно — и не более того. И тем не менее любой опыт — это опыт. Цесаревич увидел земли, в которых до него не был ни один повелитель России. Он посетил Сингапур и остров Яву, проехал по улицам Бангкока, Гонконга и Кантона. Наследник престола крупнейшей православной державы мира посещал храмы Востока (в том числе и кришнаитские). «Всякий раз, что я вижу храм, в котором соблюдается благолепие, порядок и почитание, также как у нас, то при входе у меня невольно является то же религиозное настроение, как если бы я находился в христианской церкви!» — записывал он в дневнике. Великому князю понравились яркие буддийские храмы Сиама, чем-то напомнившие ему храм Василия Блаженного в Москве[26]. Способность чувствовать иную культуру как свою исключительно важно для того, кто в будущем станет «Белым царем», то есть царем для всех подданных, вне зависимости от вероисповедания.

…Наконец, 27 апреля цесаревич прибыл в Японию, посетил города Хиросиму (Кагосиму) и Нагасаки. В Нагасаки он встречался с русскими морскими офицерами, успевшими вдали от Родины обзавестись японскими «женами» (в то время в Японии были приняты «брачные контракты» на определенный срок). По легенде, Николай Александрович захотел обзавестись такой «женой», но исполнению его желания помешала наступившая Страстная неделя. В городе он покупал сувениры и даже познакомился с мастерами татуировок. Интерес к татуировкам, которыми в Японии клеймили преступников и которыми пользовались только представители низших классов, не был случайным. Получивший «английское воспитание», цесаревич не мог не знать о распространившейся со второй половины XIX века в британских аристократических кругах моде на «тату».

Краткая история этой своеобразной моды такова. Начиная с первого плавания капитана Кука (1769), в британском военном флоте существовала традиция татуировки, которая укрепилась после того, как сын королевы Виктории, будущий король Эдуард VII, посетив Святую землю в 1862 году, сделал на руке татуировку Иерусалимского Креста. В дальнейшем его тело украсили еще несколько татуировок. Когда его сыновья, Альберт и Георг (впоследствии король Георг V), побывали в начале 1880-х в Японии, их гувернер, по распоряжению Эдуарда VII, отвел принцев в студию знаменитого художника Хори Чио, который вытатуировал драконов на их руках. На пути домой Альберт и Георг посетили Иерусалим и сделали татуировки у того же художника, что и их отец 20 лет назад. По примеру членов королевской семьи многие богатые англичане и морские офицеры стали делать татуировки у японских мастеров. Таким образом, «английский свет пал жертвой того обстоятельства, что принц Уэльский сделал себе татуировку. Как стадо овец, они последовали за пастухом»[27].

Очевидно, что и русский цесаревич в своем стремлении обзавестись татуировкой следовал примеру своих английских родственников. На фрегат «Память Азова» доставили двух японских мастеров. Один сделал татуировку Николаю Александровичу, а второй — его двоюродному брату Георгу Греческому. Так у будущего русского монарха на правой руке появилось изображение дракона — с черным телом, желтыми рожками, красным брюхом и зелеными лапами. Сведения о татуировании цесаревича, несмотря на секретность визита мастеров, все-таки просочились в японскую печать. Вскоре после Пасхи, пришедшейся в 1891 году на 22 апреля / 4 мая, Николай Александрович специально посетил Нагасаки как представитель русского самодержца. Он побывал на выставке керамики, увидел синтоистское святилище Сува и принял участие в застольях. «Ночью официальная программа пребывания сменилась неофициальной. Вместе с Георгом они посетили ресторан „Волга“, где его хозяйка предложила на втором этаже развлечься с двумя девушками». На корабль братья возвратились лишь в четыре часа утра[28].