Николай и Александра

Хотя был назван лишь один император, Ленин и Свердлов знали, что на самом деле убита вся семья. Поспешно отступая из Екатеринбурга, большевики не успели уничтожить телеграфные ленты переговоров с Москвой после убийства.

Н. А. Соколов приводит текст расшифрованной специалистом телеграммы, сохраняя орфографию: «Передайте Свердлову что все семеиство постигла та же участ что и главу оффициально семия погибнет при евакуации».

Другой телеграммой екатеринбургские большевики запросили у московского центра указаний касательно того, каким образом им следует оповестить местное население о случившемся. Очевидно, большевистское руководство решило, что сначала надо сообщить об убийстве лишь одного лица. Телеграмма гласила: «Председателю Совнаркома тов. Ленину. Председателю ВЦИК тов. Свердлову. У аппарата Президиум Областного совета рабоче-крестьянского правительства. Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу и раскрытия Чрезвычайной комиссией большого белогвардейского заговора, имевшего целью похищение бывшего царя и семьи (документы в наших руках) по постановлению Президиума Областного совета в ночь на 16-е [ошибка, д. б. 17-е. – Примеч. пер.] расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место. По этому поводу нами выпускается следующее извещение:

Ввиду приближения контрреволюционных банд к красной столице Урала и возможности того, что коронованный палач избежит народного суда (раскрыт заговор белогвардейцев, пытавшихся похитить его, и найдены компрометирующие документы), Президиум Областного совета постановил расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых насилиях против русского народа. В ночь на 16 июля 1918 года приговор приведен в исполнение. Семья Романовых, содержащаяся вместе с ним под стражей, в интересах общественной безопасности эвакуирована из города Екатеринбурга. Президиум Областного совета».

Москва одобрила это решение, вынеся постановление Президиума ВЦИКа от 18 июля: «Всероссийский Центральный исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов в лице своего президиума одобряет действия президиума Областного совета Урала.

Председатель Ц. И. К. Я. Свердлов».

Год спустя, не в состоянии скрыть от людей правду, большевики сообщили, что казнена вся семья императора. Вины своей они, однако, не признали, а нашли козлов отпущения. Были арестованы и отданы под суд 28 эсеров, якобы убивших царскую семью с целью дискредитации большевиков. Пятеро были казнены. В своей книге Быков признался, что обвинения были сфабрикованы самими большевиками.

В том, что московские вожди одобрили решение Уральского совета, признался и Троцкий. Он писал, что намеревался устроить открытый суд над бывшим царем и что предполагалась прямая трансляция суда по всероссийской сети радиовещания, но не успел этого сделать, так как отправился на фронт.

В своих «Дневниках» Троцкий вспоминал: «…Мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

– Да, а где царь?

– Кончено, – ответил он, – расстрелян.

– А семья?

– И семья с ним.

– Все? – спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.

– Все! – ответил Свердлов. – А что?

Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.

– А кто решал? – спросил я.

– Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.

Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи была нужна не просто для того, чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель… Это Ленин хорошо чувствовал».

Беспощадность Ленина произвела впечатление на многих зарубежных политиков, еще не понимавших сущности большевизма. Вудро Вильсон, который прежде с оптимизмом относился к событиям в России, узнал о злодеянии во время обеда, который давал секретарь по внутренним делам Франклин К. Лейн. Встав из-за стола, президент заявил, что «возникла большая опасность для всего мира». Он добавил, что «теперь не время для пиров». И сотрапезники тотчас разошлись.