Первое официальное расследование «художеств» Распутина предприняли представители духовенства. Первым забил тревогу известный своим благочестием епископ Феофан, ректор Духовной академии, представивший в свое время Распутина императрице. После того как женщины, побывавшие в руках у старца, стали исповедоваться в своем грехе епископу, тот отправился к государыне, чьим духовником был ранее. Он попытался открыть ей глаза на гнусные деяния новоявленного «угодника». Александра Федоровна вызвала к себе сибиряка и допросила его. Тот изобразил удивление, оскорбленную невинность и смирение. В результате епископ Феофан, известный ученый-теолог, был сослан в Таврическую губернию. «Заткнул я ему глотку», – злорадствовал в кругу приятелей Распутин.
Затем к царю обратился митрополит Антоний, который указал ему на недостойное поведение старца. Государь ответил, что церковь не вправе вмешиваться в личные дела царской семьи. «Нет, государь, – возразил митрополит, – это дело не одной вашей семьи, а всей России. Цесаревич не только ваш сын, он наследник престола и будущий монарх». Кивнув, Николай II дал понять, что аудиенция окончена. Вскоре митрополит занемог и скончался.
Единственный ощутимый выпад нанес Распутину бывший его приятель, бунтарь по натуре иеромонах Илиодор. Он был моложе Распутина, но успел зарекомендовать себя как яркий проповедник, привлекавший к себе множество верующих. Заявив, что намерен построить большой монастырь («Пусть один принесет доску, другой – ржавый гвоздь!»), он привлек к делу тысячи добровольных строителей, и те на берегу Волги, неподалеку от Царицына, воздвигли обитель.
Илиодор был аскетом и фанатично верил в догмы православия и незыблемость самодержавного строя. Но наряду с экстремистскими монархическими взглядами он проповедовал еще и примитивный крестьянский коммунизм. Он учил, что страной должен править царь, но все подданные его должны быть равны, как братья, и не принадлежать ни к каким сословиям и классам. Вот отчего Илиодор навлек на себя неудовольствие правительственных чиновников, местных властей, знати и иерархов церкви, став одновременно популярным среди простонародья.
Илиодор увидел в Распутине союзника. Когда епископ Феофан впервые познакомил его с сибирским крестьянином, Илиодор отметил наивное и истовое благочестие старца. Но в 1909 году Илиодору открылась подлинная сущность Распутина. Он повез того с собой в обитель под Царицыном. Каково же было изумление молодого проповедника, когда тот убедился, что в ответ на почтительность и благоговение, с которым встретили сибирского «пророка» монахини, тот хватал самых молодых и красивых из них и страстно целовал в губы. Из Царицына Илиодор и Григорий отправились в Покровское, на родину Распутина. В поезде Илиодор огорчился еще более: спутник его принялся рассказывать о своей прошлой непотребной жизни, стал издеваться над целомудрием Илиодора и похваляться своей близостью к царской семье. По словам Распутина, царь вставал перед ним на колени и говорил: «Григорий, ты Христос». «Старец» хвастался тем, что будто бы целовал императрицу в спальне ее дочерей.
Приехав в Покровское, Распутин показал ему пачку писем: «Это всё письма ко мне царицы, девочек ихних, великих княжон и князей… А вот письмо наследника, мотри, какие ховелюги.
– Брат Григорий, дай мне на память несколько писем, – взмолился я.
– Хорошо, выбирай, только письмо наследника не тронь, оно у меня самого одно только.
Я выбрал письма государыни и великих княжон», – писал в книге Илиодор.
Три года спустя отрывки из этих писем стали появляться в печати. На них-то в основном и строилось чудовищное обвинение, будто царица была любовницей Распутина. Больше всего повредило ее репутации в глазах публики следующее письмо: «Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко, легко мне тогда бывает. Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятьях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня. Где ты есть? Куда ты улетел? А мне так тяжело, такая тоска на сердце… Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня добрая, она – хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня? Скорей приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки.